чашей, врезанной в пол. Лика показала ту полку, которая принадлежала мне. Рассказала, какое средство для чего применялось, показала, как пользоваться краном, хоть в этом и не было необходимости, конструкция ничем не отличалась от той, к которой привыкла я, а после оставила одну, пообещав ждать в комнате. Похоже, девушка получила более подробные инструкции от отца, в то время как я, словно слепой котенок, барахталась в неизвестности.
Я долго смывала следы крови с тела, искала сходства и различия, которые все-таки обнаружились. У меня чуть ниже коленки был овальный шрам размером с рубль, у Ланы же его не оказалось, зато обнаружилась светло-розовая отметина на щиколотке. В это же мгновение перед мысленным взором вспыхнула странная картинка, словно я забираюсь по дереву, нога соскальзывает, и крохотный острый сучок рассекает светлую кожу в том месте, где теперь виднелась тонкая нить шрама. Вынырнула из странного видения. Некоторое время пребывала в недоумении, а потом принялась за мытье. К своему удивлению, не нашла ни одной родинки на теле. Абсолютно чистая кожа.
Посвежевшая, немного успокоившаяся, вернулась в комнату. Не зря говорят, что вода смывает негатив, помогает вернуть душевное равновесие, именно оно мне сейчас было необходимо, и я его почти достигла. По крайней мере, когда вернулась в комнату, поняла, что один повод для радости у меня все же был – я осталась жива.
– Спасибо, – слабо улыбнулась Лике, которая тут же подскочила с кровати, – ты спасла меня. Если бы не ты, – передернула плечами, представляя, как могла бы завязнуть в том тумане или остаться бестелесной сущностью под потолком этой комнаты. Осталась бы наблюдать за тем, как шанс вернуться домой ускользает вместе с жизнью из тела Ланы. Смотрела бы на распластанную окровавленную девушку, которая была так похожа на меня.
– Я… – она запнулась и опустила голову. Ее следующие слова, которые прозвучали на грани слышимости, заставили мурашки страха пробежаться по спине, – я подслушала ваш разговор с отцом.
Она вскинула голову. В ее глазах стояли непролитые слезы, подбородок дрожал, она сминала ткань платья и, похоже, была в шаге от истерики. А мне казалось, что я вновь лечу в пропасть и вот-вот разобьюсь. Если Лика расскажет кому-нибудь, неизвестно, чем это закончится для меня. Мысли проносились мимо, словно скорый поезд, оставляя лишь смазанную картинку и грохот бешеного стука сердца.
– Но я никому ничего не расскажу, – зашептала она, – я просто боюсь.
Она расплакалась и отвернулась. Я продолжала стоять посреди комнаты как вкопанная, сжимала кончики пояса халата и даже не знала, что говорить.
– Я…
– Тш-ш, – она резко развернулась и с ужасом уставилась на меня. – Ничего не говори, – все так же еле слышно попросила она, – я никому не скажу, клянусь перед душами предков и духами леса, перед Светлой Матерью Природой. Я пришла помочь с приготовлениями, – гораздо громче сказала она, утерла глаза и выдохнула. Подошла ближе и зашептала на ухо. – Веди себя так, словно я ничего не знаю, иначе