зажглись лампочки, отсоединенные от линии Лей-кабелей. Слегка мерцая во мгле, их свет чем-то напоминал мигание летних звезд.
И легкая музыка парила рядом.
– А как ты поняла, что хочешь петь? – спросил Арди, вглядываясь в зеленые глаза и совсем не опасаясь своего Взгляда Ведьмы.
Отчего-то он знал, непреложно и точно, что ничего не произойдет и он не нырнет в душу Тесс.
– На праздниках, когда собиралась вся семья, я подпевала матушке, а та музицировала на рояле, – Тесс, в свою очередь, не сводила взгляда с его лица. – И когда я пела, то люди вокруг… у них будто зажигались огоньки в глазах. Пусть на пару минут, Арди, но они исчезали из того мира, в котором все мы живем. И отправлялись куда-то туда, где им хорошо, свободно, легко. А вместе с ними – и мне тоже. Так я и полюбила петь. Может из-за того, как чувствую себя на сцене, а может потому, как чувствуют себя другие люди. Не знаю, если честно…
Она отвернулась и отстранилась, отнимая ладонь с его спины и отводя его руку от своей талии. Лампочки над ними потухли, снег вновь укрыл дощатый пол, а музыка, лившаяся из далекого здания, откуда они никак не могли её услышать, смолкла.
– Тесс, я…
– Не надо, Арди, – она отвернулась. – Я выросла в семье военных и всегда узнаю глаза военного.
– Я не военный, – возразил Ардан.
– Поживешь в Метрополии еще немного и тоже сможешь сходу определять автомобили второй канцелярии, – чуть грустно парировала она. – Я видела, как страдает матушка каждый раз, когда отец или братья уходили на службу. Да и сама… тоже. Я не хочу больше испытывать такого, Арди.
Ардан встал, как вкопанный. Сердце снова бешено стучало, пытаясь пробить грудь, а липкие, холодные пальцы, как в детстве, сжимали его горло.
– И ты Имперский маг, а я просто пою в бандитском баре… – её голос слегка дрогнул. – И младше меня почти на два года…
Она сделала шаг в сторону лесенки, спускавшейся от заснеженного подиума к скверу.
– Пойдем домой, Арди, – сломанным голосом позвала Тесс. – Мы, все же, не в сказке, а Метрополия совсем не лавка фокусника…
Она отпустила его руку и уже подошла к краю подиума. И в этот момент Ардан внезапно осознал, что если Тесс спуститься, то они уже больше не прогуляются вместе по городу. А в один из вечеров, когда он будет корпеть над чертежами и, порой, глядеть в окно, то у «Брюса» остановится дорогой автомобиль, шофер откроет дверь и Тесс, бросив в сторону эркера прощальный, чуть грустный взгляд, сядет внутрь и никогда не вернется.
И еще Ардан понимал, что так оно будет лучше. Лучше, если этот зимний, холодный вечер, станет для них мимолетным воспоминанием.
Таким же, как волшебная сладкая вата и танец на обледенелых досках у берега замерзшей, черной реки.
Лучше для них обоих.
Да, пожалуй…
Ардан подошел, схватил её за плечи, развернул и посмотрел в глаза. Тесс не сказала ни слова. Лишь так же, как и сам Ардан, смотрела ему в глаза.
Она тоже понимала все это.
То, что будет лучше по отдельности. Каждый – в своем собственном мире.
– Ну и пусть, – только