фигура повисает надо мной, и я хватаюсь за свое письмо – потому что слишком хорошо знаю Мию. Она кладет руку мне на плечо, типа по-дружески. Но ее длинные острые ногти проникают сквозь байку и впиваются прямо в кожу. Мия пытается сделать мне больно, только не догадывается, что именно эта боль и держит меня в сознании.
– Мы обе знаем, что ты никогда не прочтешь свое письмо, – говорит Мия.
Ее ногти впиваются еще сильнее, что приносит невероятное облегчение. Мне не больно. Не физически.
– Никогда! – говорит Мия, повышая голос.
– Замолчи, – шепчу я.
Только бы никто нас не услышал. Только бы никто не понял, что происходит. Когда кажется, что в твоей жизни уже и так адский ад, забываешь, что всегда может стать хуже.
– А ты не затыкай меня! – кричит Мия и толкает в плечо. Но так, чтобы Душная не увидела.
Сейчас она что-нибудь скажет про волосы. Она должна хоть что-то сказать про волосы.
– Где моя домашка по литературе?
– Она еще не готова, – шепчу я все тише. – Осталось дописать пару абзацев.
– Принеси сочинение к последнему уроку. И тогда твоя тайна, возможно, умрет со мной. Ой, смотри, какая игра слов получилась: ты умрешь и твоя тайна умрет.
Я молчу. Не хочу ввязываться в словесную перепалку. Это не поможет, только разозлит Мию. А она слишком много знает.
– Черт, – говорит Мия, – из-за тебя ноготь сломала.
Она берет свой рюкзак, затем внимательно меня осматривает и, наконец, выдает шутку века:
– Ну, теперь я знаю, как выглядит фиолетовая корова.
Колокольчик! Это цвет колокольчик. Ты же художница, фля.
Мия снова склоняется надо мной и тычет указательным пальцем прямо в лицо:
– И не смей умирать до конца учебного года. Поняла? Потом делай со своей жалкой жизнью что угодно.
Иногда мне кажется, что я уже умерла и попала в Ад – класс ИЗО средней школы искусств. Неужели есть местечко хуже этого?
– У тебя вот здесь, – говорю я и показываю на уголок рта.
– Что здесь? – спрашивает Мия и трет кожу, только с другой стороны.
– Кажется, – наклоняюсь вперед и рассматриваю белое пятно, – это заварной крем от эклера.
– С ума сошла! Я не ем пирожные.
Мия вылетает из кабинета, и я обретаю покой на 20 минут большой перемены. Хватаю рюкзак, папку для акварели и спешу к выходу, попутно опуская письмо во «временную капсулу». Мне нужно срочно увидеть Крис.
– Муравская, – окликает меня Душная, когда я уже почти скрываюсь за дверью.
Фля… И какого флюгера ей от меня надо? Поправляю капюшон и подхожу к учительскому столу.
– Сними капюшон, – говорит Душная, – ты находишься в помещении.
– Нет, – отвечаю я.
– Софа, сними капюшон.
– Нет.
– Хочешь к директору?
– Не очень.
– Сними капюшон. В школе нельзя ходить в головных уборах.
– Правда? А если у меня рак, и мне пришлось побриться налысо? Тоже нельзя?
– Софа,