не успевает ответить на мой вопрос.
– Эй, – говорит он, поправляя курчавую челку, которая постоянно падает на глаза.
Рукав косухи подпрыгивает вверх, и я замечаю у него на запястье резинку-пружинку для волос. Все еще носит.
– Эй, – отвечаю я.
– Есть ответы на тест по алгебре?
– Нет, я свои уже отдала, – говорю я и смотрю на Крис.
– Я тоже, – говорит она.
И это чистейшая правда. У меня нет ответов. А не то, что я обиделась и теперь не хочу помочь. Да, порой я сильно злюсь на Тима. Но хочу, чтобы у него все было хорошо.
Тим отхаркивается, затем плюет в сторону и говорит почти равнодушно:
– Ясно.
Замечаю у него на шее что-то похожее на бинт, заклеенный пленкой.
– Что это? – спрашиваю и тянусь рукой, но Тим уворачивается.
– Эй, про личное пространство слышала?
Натягиваю рукав байки, чтобы скрыть широкий кожаный браслет, который маякнул, пока я пыталась дотронуться до Тима.
– Так что это? – спрашиваю я.
– Подрался с твоим тайным поклонником.
Тайным поклонником? Я бросаю взгляд на цветочный горшок. Неужели он что-то знает?
– Твое наказание закончилось? – спрашивает Тим.
– Откуда ты знаешь про наказание? – я делаю вид, что не знаю, что знаю, что он знает.
– Твоя подруга сказала, – и он кивает в сторону Крис.
– Ааа, – протягиваю я.
Конечно же, я в курсе, что Крис, пусть и случайно, но проболталась про мое наказание Тиму, когда они пересеклись на физре. Она соврала ему, что я сбежала на свидание и вернулась позже установленного времени. Вот только Крис тоже не знает всей правды. Версия для подруги – плохие оценки за контрольные. На самом же деле родителей вызывали в школу, потому что я сказала психологу, что меня бьют дома – вот откуда синяки. И та решила вызвать родителей на серьезный разговор. Дома никто меня не бьет, я соврала. Итог – две недели без телефона, чтобы у меня нашлось время подумать о своем поведении.
– Телефон вернули? – спрашивает Тим.
– Ага.
– Наверное, соскучилась по соцсетям?
– Ага.
– Уже заходила?
– Ага.
– Нашла что-нибудь интересное?
– Да вроде бы ничего не пропустила за эти две недели.
– Ясно.
И Тим уходит, не прощаясь. Даже не улыбнувшись в качестве «пока». Вот же придурок!
«Ведь эта песня про меня?» – хочется крикнуть ему вслед. Но я не кричу. Мне страшно услышать ответ. Я боюсь не того, какой паршивой кажусь со стороны. А того, что это кто-то другой так искромсал его сердце или что там у него в грудной клетке. Кто-то, кто значит в его жизни больше, чем я.
– А что это сейчас было? – спрашиваю я у Крис.
Сама перебираю в голове варианты, у кого же еще могут быть ответы на тест.
– Тим впервые за последний месяц заговорил с тобой. Или уже за два месяца?
– Нет. Я про камеру.
– А, это. Я завела блог.
– Блог?
– Ну да.
– Зачем?
– Чтобы