однажды я даже нашла драгоценную бриллиантовую сережку – одну, без пары – в кармане старого мехового пальто, купленного для перепродажи. Но это… совсем другое дело.
– Интересно, почему ему пришлось оставить ее, – задумчиво говорю я. – В 1956 году где-нибудь воевали? Может, он был солдатом и ему пришлось отправиться за море на поле боя.
– Как раз назревал Суэцкий кризис, так что это вполне возможно, – вспоминает Рут. – Думаю, правды нам никогда не узнать…
– Она хранила письмо в сумочке все это время… Должно быть, она сильно его любила, – продолжаю я.
Мы обе растерянно умолкаем – но в воздухе повисли вопросы, оставшиеся без ответа. Что мне делать со всеми этими вещами? Можно ли мне просто оставить себе сумочку, постаравшись забыть о том, что я нашла в ее потайном кармашке? Не будет ли это аморальным? Почему-то я снова вспоминаю о маме. Что бы сделала она на моем месте? Для нее сумочка от «Шанель» стала бы мечтой, воплотившейся в жизнь. Я практически слышу ее голос в своей голове, слышу, как она обещает купить мне когда-нибудь такую сумку. Глупо ведь думать, что это она послала мне такой щедрый подарок. И уж совсем нелепо полагать, что сумочка – своего рода послание от мамы.
– Я действительно очень странно чувствую себя из-за всей этой истории, – признаюсь я в конце концов.
– Ну разумеется, милая, – успокаивает меня Рут. – Вполне естественно, что ты растеряна, у тебя возникает масса вопросов – сначала ты находишь сумочку, теперь еще и это письмо… Ситуация не из легких.
– Как думаешь, что мне делать? – спрашиваю я.
– А что ты сама думаешь по этому поводу?
– Я должна попытаться найти владелицу сумочки и вернуть ее.
Эти слова сорвались с моих губ прежде, чем мозг успел осмыслить сказанное. Я должна найти владелицу сумочки. Понятия не имею, как ее вещь попала в коробку с позабытым всеми хламом, но уверена: это произошло по ошибке. Ее вообще выставили на аукцион по ошибке. Теперь, когда я нашла такое личное и трогательное письмо в кармашке, я не могу поступить иначе. Для этой женщины оно значило очень много, раз она носила драгоценный листок бумаги в сумочке десятилетиями. Игнорировать этот факт – попросту жестоко. Если мама и пыталась таким образом что-то сказать мне, то мне не очень-то понятно, что именно. Но – возможно – если я найду владелицу этой сумочки, я найду и ответы на все эти вопросы. Звучит нелогично, но я уверена, что в моей теории есть разумное зерно.
– Умница моя, – улыбается Рут.
– Думаешь, я приняла правильное решение? – спрашиваю я.
– Думаю, да, Коко. Слушайся своей интуиции. Нам только это и остается. Хотела бы я тоже последовать собственному совету… – хмурится она и смотрит куда-то в сторону.
– О чем ты?
– Мне часто кажется, что я должна была уговорить твоего дедушку обратиться к врачу раньше, я ведь нутром чуяла, что с ним что-то не так… И тогда он бы не…
– Глупости, ты не должна винить себя в том, что дедушка заболел.
Она улыбается мне, но я вижу в ее глазах тщательно