разодранный на спине, жилет и повернулся к Ольге спиной: от его плеча до пояса тянулись четыре глубокие царапины, хорошо, что только кожа пострадала, но царапины кровоточили, жилет изнутри был весь в крови.
– Убырь?
– Он п-п-проклятый. Думали уж, что ушли от него, у ручья остановились дух перевести, он н-н-нас и настиг, д-д-думали – убьет, да вывернулись, а тут первый луч пробился, и Убырь – бегом, в могилу…
– Стой спокойно, – Ольга достала из аптечки перекись водорода и осторожно протерла тампоном грязную кожу возле ран, – и сколько рассчитывал прожить, если бы раны загноились?
– Не боись, м-м-мама, есть, к кому пойти… Есть, кто п-п-поможет…
– Что же сразу не пошел? А если бы мы на ручей не пришли?
– Занадобилось, пошли бы… Никуда не денешься, хоть и нельзя нам туда соваться…
Ольга подняла жилет, на спине он был разорван и в крови – не починить.
– Брось ты его, м-м-мама, мы себе новый соорудим. Как к-к-куница к зиме отлиняет, так и соорудим.
Вернулся из бани Андрей, за ним в дом ворвался Варнак, закрутился вокруг Ольги, а вместе с ним закрутился и Бездюлёк, стараясь спрятаться за Ольгины ноги. Андрей перехватил собаку за ошейник, а Бездюлька поймал за руку:
– Не боись, мужик, – Андрей подтянул ручку Бездюлька к морде собаки, – свой, Варнак, свой…
Бездюлёк так и застыл от ужаса, но стоял тихо, глядя, как огромный пес обнюхивает его руку и хитро улыбается.
– Андрей, баню затопил? – Ольга хлопотала над вторым завтраком (Андрей по утрам пил крепкий кофе, съедал бутерброд и очень любил, когда на даче ему подавали второй завтрак: что-нибудь печеное, желательно, блинчики или маленькие беляшики с мясом – перепечки).
– Затопил, конечно, минут через двадцать уже мыться можно.
– Гостя нужно отправить в баню до жара, раны на спине, нельзя в сильный жар.
– Тогда через минут десять, – сказал Андрей и обратился к Бездюльку, – можно как-то по-другому тебя называть? А то некрасиво совсем – Бездюлёк…
– Да называй, мужик, как хочешь. Нас ведь м-м-мама наша по-другому назвала, когда родились, это уж потом в пещере Бездюльком стали кликать.
– А как мама называла?
Бездюлёк промолчал, сделал вид, что не услышал, а потом сказал:
– Называй нас С-с-сиртя, все же родовое имя. Или как сам захочешь, мы не против, мужик…
– Андрей я…
– Мы помним, мужик.
Ольга принесла чистое полотенце, старенькую свою коротенькую пижамку, в которой ходила по даче в жаркие вечера, и свои же носки.
– Вот, – сказала она, – наверное, подойдет.
Андрей пошел вперед, Бездюлек за ним, процессию завершал Варнак, потащившийся за мужчинами из любопытства.
У дверей бани Андрей остановился:
– Дальше сам? Или показать, как и что?
– Сам… Чай, мы не тунгусы, в баню х-х-ходим.
И Бездюлёк скрылся за дверями, а Андрей пошел в дом.
– Оля, что ты об этом думаешь? – Андрей сел за обеденный стол, наблюдая, как Ольга готовит начинку для перепечков.
– О госте