как же семья? Хозяйство?
– Жениться всегда успеешь. Деньгами помогаю. Пусть рабочих нанимают, строятся, а моя работа… – он не договорил, и любовно погладил автомат, лежащий на коленях. – Не могу без оружия. Это, как наркотик.
– Смерть, как наркотик?
Я видела, как побледнел мой муж, испуганный моей дерзостью.
– Ты считаешь, что я убийца? Я убиваю за деньги? Это моя работа. Я получаю за свою работу. Кто виноват, что я хорошо делаю своё дело? На всё воля Аллаха. Смерть, рано, или поздно, приходит ко всем. Но я защищаю тех, кто просит моей помощи. Ты друзьям помогаешь? Надо будет, я и тебе помогу.
– За деньги?
– Если ты – мой друг, а у тебя не будет денег, я помогу. Если жив буду. Слышишь? Стрелять перестали. Нам ещё дом проверить надо.
– Вы каждую квартиру проверяете?
– Нет. Мы…– Али поднял глаза от гитары.
– Нам пора. – Голос Арби налился металлом. – Пошли!
Они поднялись из-за стола.
– Мать, спасибо. Чай твой душу отогрел. Будет случай, зайдём, если вы не против. А ты, сестра, извини, что нагрубил. Нервы. До свидания.
– Послушай, ты на гитаре напиши, что мне даришь. А то подумают, что украл или силой взял, – Али протянул мне гитару.
– И что написать?
– Просто дату напиши. Этого хватит. – Арби уже подошёл к двери.
2 октября было увековечено на поломанном корпусе. Али нежно обхватил гитару и в мечтах был далеко. Где -то под куполом цирка, на канате.
– Сынок, ты под столом свою железяку оставил. – Свекровь осторожно тронула парня за рукав.
– Ой, я и забыл! – Он наклонился и подхватил железную болванку.
– Голову бы лучше забыл, – Арби вспылил.
Я смотрела вслед полукровкам и думала о том, как тесен стал мир. Есть ли в природе люди с чистой, несмешанной кровью? А вслух сказала, закрывая за ними дверь:
– Не будет он на гитаре играть.
– С чего ты взяла? Мусор пожалела? – Муж сокрушённо покачал головой. – Он под столом от счастья противотанковую гранату забыл. А ты, мать, чего напомнила? Так бы в доме хоть какое оружие было бы!
– Нет, не пожалела. – Я вернула разговор в прежнее русло. – Война для мальчишки, как игра. Такие игры плохо заканчиваются.
– Не каркай.
Нет. Я не каркала. Просто, болело сердце. Это была странная, непонятная боль. Теперь я знаю, что это такое – это предчувствие беды.
Стрельба возобновилась с новой силой и стихла только к вечеру, когда окончательно стемнело. Незапертая дверь распахнулась и вошёл сосед.
– Вы не представляете! У меня чуть душа в пятки не ушла. Мамку едва не убили!
– Господи, как это?
– У вас выпить есть? Мне немного, стресс снять. Так вот. Перестрелка идёт полным ходом. Мать на диване лежит. Я – в другой комнате. Вдруг, слышу, треск разбитого стекла. Представляете, пуля пролетела от её головы сантиметрах в двадцати, отрекошетила в потолок и пошла плясать по всей квартире. Как пчела. Я не трус, но ощущение не из приятных.
– Надо думать!
– Я