этом плане, все направлено на решение проблемы Якова и на то, чтобы мне оказаться у К2.
С союзником сложнее. Да, выбор у меня не богатый. Бабушка встанет в строй противоположного лагеря, если узнает. Поэтому ее надо изолировать, особенно от Ларса. Ренате про меня расскажет Ларсу. Дани исчез, да я ему и не нужна вовсе. Есть еще пара университетских приятелей, но они так далеки от меня, да и посвящать их в мои дела нет никакого желания. Остается только Рико. Субтильный, весь в музыке и литературных идеалах, Рико меньше всего подходил к мною уготовленной ему роли. Но у него был неоценимый плюс: он был верный, проверенный друг, способный меня понять и всегда готовый поддержать.
Итак, переходим к осуществлению плана. Главных пунктов шесть.
Пункт первый в целом уже выполнен. Отчет по анализу данных, оставленных Яковом, готов. Можно, конечно, еще больше усилить необходимость дополнительных измерений на месте и незамедлительный их анализ. Убрать остальные возможные решения. На доведение пункта один до кондиции у меня ушло примерно полтора часа. Ставим галочку.
Пункт два гласил: убедить Якова в том, что эту работу могу выполнить только я. В качестве аргумента может понадобиться диагноз, выданный реномированной клиникой, которым так гордилась моя мать: «сверходаренный ребенок с частично выраженным синдромом аутизма». Вопрос: как заполучить у нее эту справку? Это не так-то просто. Мать переселилась в какой-то свой мир, полный конспирации и готовности отражать атаки Криса или еще чьи-то. Я до сих пор не верю, что он появился на горизонте, но кто его знает, у меня нет ни малейшего желания встречаться с ним. Да и противоречить ее правилам, означало ее сердить и поэтому уменьшать вероятность получения нужной бумаги.
Все требования были соблюдены. Рико позвонил со своего телефона и спросил, как было условлено, не посидит ли она с его детьми и, если она согласна, пусть перезвонит сегодня в такое-то время. Когда она позвонила, я была готова к ее сопротивлению, но она сразу же согласилась. И не надо было никуда конспиративно ехать, поскольку документ можно прислать по почте. Мать ничего не спрашивала о детях, и я стала ей рассказывать сама. Она слушала молча. Я заподозрила, что пропала связь. Спросила:
– Алло. Ты слышишь меня?
Она ответила тотчас:
– Да-да. Я знаю, что детям хорошо живется.
И попрощалась. Слезы душили меня, не давая продохнуть. Рико, не проронив ни слова, сопереживая, гладил меня по голове. Через два дня на имя Рико пришло письмо без обратного адреса. В конверте лежала только справка, ненужность которой мне стала тут же очевидна, как, впрочем, и то, что я ее никогда в жизни никому не покажу.
Пункт три был посвящен тому, чтобы найти и изучить карты и описания местности, прилегающей к К2. Здесь неожиданно помогла Ренате. Увидев, что я рассматриваю карту Пакистана, она спросила:
– Зачем тебе это?
Не отрываясь от карты, я ответила:
– Это может показаться странным, но, когда я смотрю, где находится К2, я чувствую себя ближе к папе, который где-то там на этой горе. И мне хотелось