вы не видите усталых пассажиров, истощенных домохозяек, бизнесменов с третьим мартином – все они тоскуют, жаждут чего-то большего в своей жизни? Всякий раз, когда мы можем привести сознание к месту встречи с душой, мы меняемся и, хотим мы того или нет, увеличиваемся.
Тысячелетия назад досократовский философ Гераклит пришел к выводу, что душа – это далекая страна, широта и границы которой никогда не могут быть полностью исследованы. И все же все мы интуитивно знаем, что подразумеваем под словом "душа". Душа – это слово, которое мы используем для обозначения глубочайших интуитивных отношений с самими собой с самых ранних моментов нашего размышления и до настоящего времени. Душа – это наше интуитивное ощущение собственной глубины, наша самая глубокая, целеустремленная энергия, наше стремление к смыслу и участие в чем-то гораздо большем, чем может постичь обычное сознание. Душа – это то, что делает нас наиболее глубоко человечными и непрерывно побуждает нас к более осознанному, развитому участию в четырех неизменных порядках тайны, в которых проходит наше путешествие: (1) необъятный космос, через который мы проносимся с огромной скоростью, (2) окружающая природа, которая является нашим домом и нашим контекстом, (3) каждый близкий человек, который приносит вызов отношений, и (4) наше собственное неуловимое, мятежное Я, вечно просящее, настаивающее, чтобы его не забывали.
Мы – животные, ищущие смысл и создающие его. Наши собратья проживают свои биологические жизненные циклы так же, как и мы, но, видимо, не обладают способностью размышлять о себе, создавать абстракции или выстраивать сложные социальные структуры как носители своих ценностей. Они могут бороться за жизнь, но не испытывают тревоги по поводу своей смертности. Они, как и мы, несут в себе тайну бытия как свое инстинктивное наследие, но наш вид – это особый вид, который так часто отчуждается от своей собственной естественной, инстинктивной почвы. Наша склонность к идиосинкразической саморефлексии, наше открытие метафоры, символа, аналогии и абстракции, а также та безымянная тоска, которая так характерна для нашей природы, выражают наше стремление к смыслу. Это глубокое, непреодолимое стремление к смыслу и наша боль при его утрате дают некоторое представление о параметрах нашей души и ее настойчивой программе. Как писал номинант Нобелевской премии Андре Мальро в книге "Ореховые деревья Альтенбурга":
Величайшая тайна заключается не в том, что нас случайно бросили между земным изобилием и звездной галактикой, а в том, что в этой тюрьме мы можем создавать образы самих себя, достаточно сильные, чтобы отрицать свое ничтожество.
Жизнь, которая ограничивает смысл, ранит душу. Как часто я встречался с парами, которые исповедуют добрые намерения по отношению друг к другу, но чьи архаичные планы продолжают навязывать себя друг другу. Когда я спрашиваю их: "Насколько вам хочется жить с депрессивным, злым, нежелающим жить партнером?" – каждый быстро отвечает, что желает обратного.