всё знает.
– Так что там, с Нелли? – переключила Медея их внимание.
– Да, пока ничего. Я всё думаю над тем, сколько ей заплатить. Как надумаю, обязательно вам это опишу. Во всех подробностях!
– И долго ты собрался над этим думать? – усмехнулся Ганимед.
– Так это будет зависеть уже не от меня, а от Каллисто! Ведь с честными девушками можно делать всё то же самое, но – по любви! – подмигнул Аполлон Медее и включил ей эту песню.18
– То есть – бесплатно?! – оторопела Медея.
– Или сколько тебе за это заплатить? – засмеялся Ганимед.
И Аполлон, в шутку, снова потряс пачкой долларов. Её устои.
– Да у вас денег не хватит! – засмеялась Медея. Но эта мысль, сама по себе, жутко ей понравилась. Нет-нет, не о самих деньгах, разумеется, а узнать, насколько сильно Аполлон её ценит. Хотя она тут же отогнала и эту мысль, осознав, что теперь и это может выражаться для него в деньгах смазливой Нелли. И как и все честные девушки, скорчила обиженную мину.
На что Аполлон только и рассчитывал – задушить все её сомнения Неллоновой нитью повествования.
– Лучше почитай нам, как ты куражился с Нелли, – усмехнулась Медея.
– Ты ищешь повод меня поцеловать? – усмехнулся Аполлон. Снова открыл тетрадь и стал читать: – «Когда Нелли попросила вторую бутылку шампанского, я впал в лёгкое неистовство.
– Нельзя требовать от людей слишком многого, иначе они перестанут тебе доверять. Особенно, сразу. Постепенно, другой разговор. По крайней мере, дольше сумеешь продержаться на плаву. Когда поэт говорил, что золото валяется под ногами, он имел в виду, что слово – самая звонкая монета! Но я гораздо больше, чем поэт.
– Да, вижу, ты действительно профи. А я думала, ты всё врёшь.
– А я и так вру. Врать – не обязательно обманывать. Более точное значение этого термина – входить в доверие. От «врать» – «врата». «Приврать» – «привратник». И так далее. Ещё это называют «влезть под шкуру».
– А я-то наивно думала, что у нас тут уже давно никто никому не доверяет, – скривила она губы.
– А никто никогда Никому и не доверял. Для этого ты должен, прежде всего, стать Кем-то – в его глазах. Именно этим я и пользуюсь. Когда никто видит Некто, разве может он устоять перед соблазном не превратиться из ничто в Нечто? Хотя бы для того, чтобы хотя бы попытаться чувствовать себя с ним на равных? Конечно, потом он понимает, что это была всего лишь иллюзия, злая шутка его ума. Но ведь ум для того и создан, чтобы превращать желаемое в действительное! А разве можно отказать себе в желании быть умным? Тем более, в желании наглядно реализовать сие желание?
– Ну, уж я-то тебе о себе ничего не расскажу. Даже не надейся!
– От тебя этого и не потребуется. Рассказывать я люблю и сам. Проблема обычных рассказчиков в том, что они заняты тем, что наслаждаются своей речью, как дети. Расхваливая себя своей эрудицией и осведомленностью, чтобы повысить свою