Ёлка буквально искрится жёлтой энергией, преисполненная сексуального желания. Что его к ней безумно привлекало. Прямо-таки тянуло за рукав! К этой нимфе, божественность которой сама собой начала восстанавливаться безо всяких упражнений и медитаций, стоило ей повоздерживаться пару недель от секса. И если б не Медея…
Так как Ёлка, как выяснилось из разговора, уже две или даже три недели как не выходила на улицу, только в магазин и тут же обратно, чтобы родители не заподозрили её в том, что она неисправима. И не передумали покупать машину.
– Пусть вначале купят, а уж потом я оторвусь по-полной! – в пол голоса говорила Ёлка, поглядывая на дверь. – Сходим куда-нибудь, и я сниму себе первого встречного. У тебя-то, вон, уже есть парень! А у меня пока что никого нет, – вздохнула Ёлка. Чтобы Аполлон не подумал, что Медея тоже там себе кого-нибудь снимет, и не начал ревновать.
– Это не мой парень! – возразила Медея. Мол, я готова пуститься с тобой во все тяжкие!
– Так ты же не так давно звонила и хвасталась, что встретила обалденного парня? – озадачилась Ёлка. – Или это – другой?
– Это он и есть! Только Аполлон согласился не быть моим парнем.
– И давно это у вас? – удивилась Ёлка. Думая, что они уже успели поссориться.
– Мы просто дружим!
– Ну и чем же тогда ты хвасталась?
– Тем, что будет работать мне исключительно головой! – усмехнулся Аполлон. – По дружбе.
– Головой? – оторопела Ёлка. – Блин, вот ты дура…
– Работать головой над переводом его книги! – рассмеялась Медея, понимая уже, что это шутка. – Граф у нас графоман! Он предложил мне по двадцать долларов за страницу.
– Или ты тоже владеешь языком? – усмехнулся Аполлон. – Если Медея откажется от работы, то мне всё равно, кому платить! – и потряс пачкой долларов. Её устои.
– Господи… – охнула Ёлка. – И что же в ней такого?
– Ну, хотя бы то, что эта книга, как и любое творение ангелов, содержит не только развлекательный, но и познавательный контент. И задаст тут новое направление, которое постепенно вытеснит на этой планете всю художественную литературу! Так как даже тут благодаря Оскару Уайльду все давно уже поняли: «Всякое искусство совершенно бесполезно». Если его не сделать формой, а нон-фикшен – содержанием. Стоит ли упоминать о том, что я сознательно смехшал в данном романе-фельетоне Мысль и Сердце этой и других эпох для большей выразительности и глубины погружения читателя в его же сущность. Как и для большей анекдотичности и абсурдности (творимых в те далёкие дни) ставших для нас теперь историческими событий. Добиваясь именно эстетического, а не только интеллектуального впечатления от своих исторических, религиозных и прочих интеллектуальных ребусов. Чтобы въедливый и педантичный читатель в процессе поглощения моей книги мог с восторгом от того, какой он умный, да ловкий малый (манипулируя тем, что ему внушили) то и дело рубить по ходу прочтения фигуры