rel="nofollow" href="#i_010.png"/>
Зохейб
Лондон, Соединённое Королевство
– Выдохните и со следующим вдохом перейдите в асану «собака мордой вверх» либо в позу кобры, какой бы ни была сегодня ваша практика, – низким, успокоительным тоном говорит долговязая инструкторша по йоге.
В её акценте слышатся немецкие – или французские? – ноты. Я вечно путаю эти языки; знаю только то, что немцы всюду пихают это своё «кх-х».
Талха искоса глядит на меня, стоя в своей идеальной «собаке мордой вверх». Внезапно меня охватывает гипертрофированное ощущение несовершенства моей позы: мои бёдра вечно касаются земли – никогда мне не удаётся удержать их над поверхностью. Словно по щелчку концентрацию нарушают мысли, и я обнаруживаю, что перескакиваю с одной на другую. Уитакер говорит, что всякий раз, когда мою голову переполняют воспоминания, я должен сосредотачиваться на том из них, которое приносит расслабление. Сегодня я начинаю думать о воздушных змеях.
Мысленным взором я вижу красный змей с зелёной нижней половиной, парящий в небесах Карачи. Вижу Мишу, радостно бегущую к нему, готовую следовать за ним куда угодно. Крыша просторная и свободная. Наш змей – не единственный в небе. Множество других испещряют безоблачную синеву всплесками цвета: голубого, чей оттенок копирует океанский; жёлтого, как бирьяни Мамы; пурпурного, как бабочки на платье Миши. Сейчас ветрено, но я крепко удерживаю в руках катушку. Кручу, тяну, отпускаю, дергаю. Отпускаю, тяну. Позволяю змею покачиваться в воздухе. Рядом есть кто-то ещё, кроме Миши, и я говорю – не знаю, с кем. Напряжение из-за попытки вспомнить выматывает меня. Не могу, не хочу об этом больше думать.
– Глубоко вдохните, задержите дыхание на миг, а затем выдохните, – говорит инструкторша.
После того как воздушные змеи покидают мой разум, мысли съезжают на то, запер ли я утром дверь квартиры. Что, если с Мишей что-нибудь случится?
Замечаю, что инструкторша поглядывает на меня с озабоченным видом. Мы переходим к позе стула. Ноги болят. Я еле дышу.
Вскакиваю и быстро выхожу из заполненной комнаты. Снаружи ветер ударяет мне в лицо, точно отвешивая оплеуху. Я забыл куртку. Но не хочу возвращаться. Ненавижу йогу. Да и какой в ней смысл?
– Чувак, что случилось? – Талха вылетает следом с моим синим пуховиком в руках. Он знает, что йога мне не нравится, как знает и то, что мне не нравится большинство вещей в жизни.
– Я не мог там дышать. З-з-змеи. Они в воздухе. Я н-не могу… – выдавливаю я.
Не знаю, откуда взялось это воспоминание. Знаю только, что оно важное, потому что причиняет боль. От него мне больно внутри.
– Ладно, ладно. Ничего страшного. Мы не обязаны заниматься сегодня, – говорит Талха, и голос выдаёт тревогу, которую он пытается скрыть.
Талха становился свидетелем моих эпизодов и раньше. Он всегда даёт мне время, чтобы прийти в себя. Мы достаточно давно дружим, чтобы он выучил мои биоритмы: он знает, когда притормозить, когда поднажать, когда сблизиться, а когда дать мне больше свободы. При всех попытках