чех по национальности, грузный мужчина с круглым лицом, очень похожий на иллюстрации персонажей романа Ярослава Гашека. По профессии он был маляром, работа которого высоко котировалась в местном обществе.
Дело в том, что в Мукачево вместо бумажных обоев, использовался совсем другой принцип оформления интерьера – нанесение на стены орнамента с помощью валиков. Михаил Болото-старший был мастером своего дела. В этом мы убедились, когда в освобожденной для нас квартире он сам проводил ремонт. Одно плохо: Болото был сердечником и с каждым годом работать ему было все тяжелее. Он был женат на местной уроженке, Елене, и у них было трое детей и больная мать на иждивении. Старший сын Болото Мишка был моим приятелем, на год или полтора меня моложе. Семья Болото была баптистской. Это отражалось и на общении Мишки с окружающими. Мы были детьми неверующих, и над его подчеркнутой религиозностью и всепрощением нередко посмеивались.
Болото были очень отзывчивыми и доброжелательными людьми. Моя младшая сестра, так та просто целыми днями проводила в доме у своей подружки Марты. И питалась вместе с ними. Уже много лет спустя она считала самым вкусным блюдом лопатки – вареную зеленую фасоль в стручках.
Я тоже много раз видел, как они питаются, но, как правило, с ними не ел. Первое, что удивляло, это количество еды. На пятерых, в том числе троих детей, тетя Лена могла приготовить целый большой тазик винегрета. Они были вегетарианцами, как теперь модно говорить, веганами. Например, к гарниру из того же винегрета она могла подать большой кусок вареного теста.
Однажды мы ходили с тетей Леной Болото по грибы в лес, который местные называли Форнош. Она нашла там, как она говорила, очень ценный «яичный» гриб, который я бы принял за обыкновенную поганку, только желтую, и ни за что бы не стал класть в корзинку. Тетя Лена говорила, что умеет готовить даже мухоморы, правда, я не видел, чтобы она их собирала.
После нашего отъезда на Днепр я видел Мишку еще раз. Уже студентом, в летние каникулы, возвращаясь с городского пляжа, я шел по улице Ленина. Мишка вышел мне навстречу с приятелем. Несмотря на то, что мы не виделись лет шесть или семь, я его сразу узнал. Это был невысокий, слегка полноватый юноша, с круглым добродушным лицом и начинающей курчавиться бородкой, так же, как и его отец, похожий на одну из иллюстраций из книги Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке.
Мишка сказал, что перед призывом в армию едет автостопом от Мурманска через всю страну, и, заодно, заехал повидать нас.
Мы немного поговорили, и больше я его не видел. Говорили, что у него, как и у отца, было больное сердце, и он умер уже довольно давно. У него было десять сыновей, и все они работали с ним в его автомастерской.
Школа № 4
Я пошел в школу совершенно не подготовленным. То есть не умел ни читать, ни писать. Правда, я уже сочинял какие-то вирши, не зная еще, что такое стихи, а что такое проза. И даже не подозревая, что есть такое понятие, как рифма.
Меня записали в школу № 4. На современной карте города я вижу, что улица, на которой расположена