жить с которой он не собирался, и, как потом выяснилось, с маленькой дочерью. Он расписался с ней сгоряча, после короткой побывки домой, в хмелю застолий не разглядев, какой стала после многих лет разлуки девушка, которая когда-то, еще задолго до войны, ему нравилась.
Застава отца находилась в Марадиди, и я, разумеется, ее совершенно не помню.
Российские пограничники размещались в этом районе вплоть до 2008 года. По некоторым сведениям, Саакашвили уступил часть спорной территории близ села Кирнати, которое зарегистрировано как место моего рождения, Турции.
Отец рассказывал, что в горах неподалеку от заставы водилось множество диких кабанов, мясо которых приятно разнообразило небогатый рацион пограничников.
Встречались также и медведи. Во всяком случае, я помню себя играющим на шкуре добытого отцом косолапого.
Зимой выпавший снег укрывал заставу многометровым слоем, так что для того, чтобы попасть из казармы в столовую, солдаты копали тоннели.
Насчет питания отец оказался прав. Ягоды в горах произрастали в изобилии, и скоро в крепкой горбоносой молодице, собирающей на склоне дикий виноград или спускающейся на лошади в расположенный совсем неподалеку Батуми, было не узнать прежнюю изможденную танцовщицу.
Рождение сына мои родители встретили с радостью. Мама – потому что боялась, что и второй ее сын окажется безнадежно больным, а отец от души был горд своим первенцем. Встречая из роддома любимую жену, он подарил ей … петуха, а затем поднял меня голенького над головой, и я щедро окропил его рыжие «буденовские» усы и белый парадный китель.
Этот случай отец будет помнить до конца своих дней. И в последние мгновения жизни, когда у него уже началось недержание, он еще пробовал шутить, и, думая, что перед ним я, а не внук, сын моей сестры Сергей, произнес понятную только нам двоим фразу:
– Вот сейчас мы с тобой квиты.
Как-то раз в Марадиди в отсутствие отца маме позвонили из комендатуры.
– Вы только не волнуйтесь, – сказали ей, – но Вашего мужа задавила машина. Кажется, насмерть.
На самом деле отец отделался сравнительно легко: переломом ключицы и неделей в госпитале
А дело было так. Врач, а, может быть, даже главврач больницы в Тбилиси, грузинка, только что купила себе легковую машину и поехала прокатиться по городу. На пути у нее оказался отец, с которым они были даже шапочно знакомы. Потом отец рассказывал:
– Я влево, и она влево, я вправо, и она вправо.
Машина сбила его и протащила за собой еще метров десять. Впрочем, для всех эта история закончилась благополучно. Особенно для меня. В два года я заболел дизентерией, лежал в больнице и был уже совсем плох. Отец, который сдавал для меня кровь, говорил, что я уже не мог громко говорить и только шептал.
Меня спасла та же врач, которая недавно чуть не угробила отца. Она достала пенициллин, первый антибиотик, который был тогда большой редкостью.
Совсем маленьким я настолько привык видеть вокруг только военных, что, по словам мамы, говорил, глядя на человека в форме:
– Это