черты – другие. Будто нарисованные. Красивая, не спорю. Но жутко. Смотришь на себя – и видишь именно персонажа. Представляю, какие бы красавцы были мужчины, будь тут еще люди. Но чего нет, того нет.
Я приоделась, выкинув старые лохмотья, и теперь выгляжу чистой и опрятной. Почти полный набор игрового шмота дает понять, что легко я не сдамся.
По характеристикам:
Раса человек
Ник Катрин
Уровень 10
Сила 13
Ловкость 12+2+3+2= 19
Здоровье 30
Атака 10+12= 22
Защита 5+4+2+2+2=15
Счетчик жизней 78
навыки- собиратель
Купец, который заезжал, торговал бытовой утварью: чашками, поварешками и прочими мелочами, ничего не покупая взамен. Его товары были обычными, но в этот момент они меня не интересовали.
К вечеру я спустилась в столовую. Гномка обещала приготовить какое-то фирменное блюдо, и я была в ожидании чего-то вкусного. Однако, кроме уже привычных мне лиц, я заметила, что за одним из столов сидит компания из четырех Зверов, различной степени волосатости. По ушам выделила только медведя и волка, остальных не смогла определить.
Мы осмотрели друг друга, но, кроме внешности и одеяний, в принципе смотреть не на что. У этой игры есть один маленький недостаток – нельзя узнать уровень у другого, пока он сам не представится. Например, гном был двадцатого уровня, гномка шестнадцатого, а трое их помощников – десятого. Не зная уровень оппонента, можно реально попасть в затруднительное положение – запрыгнуть в ящик, например, или перезагрузиться.
Счетчик жизней тут у всех, и он фиксируется с рождения. Когда мне гном рассказал, что население мира очень часто само отправляет на перерождение своих детей, родственников или друзей, у меня волосы встали дыбом. Я могла понять, почему взрослые решаются на это, но вот с детьми – любая травма, и родители добивают свое чадо, встречая в точке возрождения уже целехоньким.
Но и тут есть обратная сторона: чем беднее ты, тем меньше единиц жизней имеешь к совершеннолетию, когда получаешь разрешение на прокачку. В этом мире это происходит в двадцать лет, и отслеживается самой игрой. В подземелье тебя просто не пропустит. Это действительно страшно, и теперь стало понятно, почему не искали лисичку. Умерла где-нибудь, воскресла и вернулась домой целая и невредимая – жизней-то еще дофига. У богатых все проще – они могут позволить себе зелья, которые восстанавливают жизни, и это дает им преимущество в этом жестоком мире.
Но как мне поведала гномка, услышав про историю с деревней, она призналась, что после моего ухода мать девочки сама ее добила. Лечить раны они не умеют, зелий ни у кого нет, и не видят смысла тратиться, особенно для детей. Сотня жизней – это же очень много.
Вот и получается, что к двадцати годам у бедняков остается едва ли половина жизней, а в основном – и того меньше. Это жутко.