гностиков с тем же именем26, отправился в Испанию за несколько лет до суровых мер, наложенных на его родину по приказу императора Феодосия.
Если верить Сульпицию Северусу, он был учеником Манеса и хорошо разбирался в магическом или теургическом искусстве тех времен.27
Согласно принципам, которые он разделял с Агапой и за которые она привлекла ритора Хелпидия, а позже знаменитого Присциллиана, его доктрина представляла собой смесь манихейства и гностицизма.28
Однако общество, основанное Агапом, следует отличать от секты, получившей свое название от Присциллиана, о которой нам придется говорить в другом месте. Агапе, похоже, осталась ниже многих прискиллианских взглядов и оказала в Испании своему другу Марку те же услуги, которые Марцеллина ранее оказала в Риме основателям карпократической школы29.
В связи с основанием этой секты мы мимоходом скажем, что роль женщин в истории гностицизма столь же значительна, как и в истории самого христианства; что если святые женщины занимают внушительное место в первобытных анналах христианской веры и если влияние женщин сильно во все периоды существования этой религии, то они также занимают большое место в рядах диссидентов. Елена имела сильное влияние на Симона Мага. По преданию, жена Николая стала причиной николаитского раскола. Маркион стал главой известной школы благодаря роману, который изначально был мистическим, а впоследствии стал вульгарным. Филумена была своего рода Эгерией, которая передавала свои откровения Апеллесу. Марцеллина, оказавшая столь сильное влияние на гностиков, отправилась в Рим представлять их доктрины и обратила там большое количество людей.30
Маркосианцы льстили, прежде всего, женщинам, отличавшимся своим положением. Именно Флоре Птолемей особенно подробно излагал свою систему.
Несомненно, было бы легко приписать упомянутое нами явление совершенно вульгарным чувствам, и древние, не более чем современные, не были виноваты в том, что использовали менее чем благородные термины и оценки для женщин, прославленных в гностической пышности31.
Но, с одной стороны, эти суждения и эти термины проникнуты жестокостью, которая заставляет нас принимать их за обвинения в ненависти; С другой стороны, поскольку одно и то же явление повторяется в большей или меньшей степени на протяжении всей истории христианского общества и поскольку именно благодаря влиянию женщин христианство утвердилось и распространилось наиболее быстро, то не справедливее ли признать, как для одних, так и для других, что нежные души принимают истины религии, даже когда они представлены в различных формах?
Мы должны добавить к историческому опыту, что дефектные формы не препятствуют самым искренним чувствам, а самые чистые принципы не защищают от самых плачевных последствий.
Мы считаем необходимым заметить по поводу Агапетов, что именно этот принцип, что все чисто для чистых, и принцип,