тщетность своих действий, я вылезла из импровизированного кокона, опуская голые ступни на холодные после ночи доски ничем не покрытого пола. Пальцы зябко поджались, жалуясь на подобный произвол, а остаток сонливости ушел, словно и не бывало.
За дверью слышалось пение Мегги и позвякивание посуды. Видимо, хозяйка, успев встать еще затемно вовсю занималась стряпней, напевая мелодию.
Вчерашний наряд остался лежать там же – на прикроватной тумбе, но сейчас рядом с аккуратно сложенным платьем дожидался своей очереди еще и мой костюм. Знакомое смущение отозвалось жаром на щеках. Хозяйка дома не только успела оценить спящую без зазрения совести гостью, но и оставить для нее чистую одежду, озаботившись моим удобством, на что указывала и глубокая лохань, наполненная теплой водой. Совершенно точно, что вчера ночью я ее не видела, сейчас же, на ней лежало кремовое полотенце и кусок мыла, призывно блестевший лавандовым боком.
За дверью что-то загрохотало, а после послышались ругательства Руфуса и лай собаки. Чтобы там не происходило, но оставаться в комнате и дальше я не могла. Стоило хотя бы помочь хозяйке, попытавшись отплатить за гостеприимство.
Закончив с умыванием и стянув волосы получившимся довольно неаккуратным пучком на затылке, я надела ставший привычным по нашей походной жизни костюм, не забыв наглухо застегнуть высокий ворот рубашки. Меньшее, чего я добивалась – было внимание ко мне, поэтому закрытый образ мальчишки, был намного безопаснее красивого наряда хозяйской дочери. Я со вздохом кинула взгляд на оставленное не у дел платье. То, что было привычным в прошлом, сейчас стало излишним. – «Клэр была бы в ужасе от моего наряда. – Мысль о подруге вызвала теплую улыбку. – И Алекс тоже…»
Оправив манжет рубашки, проверяя, чтобы переставшая искрить, как только пальцы Мира покинули мою руку, змейка оставалась скрыта тканью, я покинула комнату, окунаясь в медово-горчичный запах, витающий по комнате отданной Мегги под кухню и столовую одновременно.
Услышав скрип двери, закрывшейся за моей спиной, женщина обернулась, закрывая пышущую жаром печь. Вопреки тому шуму, что я слышала не так давно, кроме хозяйки и меня в комнате никого не было, наверное, Руфус успел снова куда-то убежать.
– Проснулась девонька, – поприветствовала она, возвращаясь за стол, на котором стройными рядками лежали круглые заготовки их теста. – Так и знала, что разбудим тебя! – посетовала, принимаясь ловко заворачивать в тесто небольшие мясные шарики. – Айка прорвалась в дом, злодейка, на силу выгнали.
– Айка?
– Собачонка. Руфус прикормил ее, на мою голову. Вот она и пытается к теплу – печке – прорваться, почти каждое утро. Вроде как с местными шла, с ярмарки. То ли отстала, то ли они сами ее завели в лес и кинули. – Вопреки жалобе женщины, в ее глазах читалась неподдельная забота о животном. Возможно, она и возмущалась, не собираясь пускать Айку в дом, но я была практически уверена, что собачонке и без того перепадал не только сытный обед, но и порция ласки.
– Позволите?
Я встала напротив