меня из-под тяжёлых век, постукивая пальцами по столу. На улице пахло крепким табаком и дорогим деревом.
– Ты мне как сын, Радим, – продолжил он негромко, словно между делом. – Всегда уважал тебя, за дело своё стоишь, честь имеешь. А честь – вещь редкая в наше время.
Я молчал, выжидая. Если он начал этот разговор, значит, дело серьёзное.
– Так вот, внучка моя, Ксюша… Девка хорошая, хозяйственная. Умная. Надёжная. И за таким человеком, как ты, не пропадёт.
Я почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Каждое его слово резало по живому. Не то чтобы я не понимал, зачем всё это. Просто было ощущение, что подо мной уходит земля.
– Спасибо за доверие, – проговорил я осторожно. – Только, Паук, я ведь не могу…
– Можешь, – оборвал он меня жёстко, но без злобы. – Ты ж не мальчишка, понимаешь, что я тебе не просто так говорю. Ты лучший кандидат. Кто ещё? Всякая шелупонь, что деньги имеет, да совесть потеряла?
Я взял чашку, сделал глоток, чтобы выиграть время. Голова работала на пределе.
– Паук, ты же знаешь, я не создан для серьёзных отношений.
Он кивнул, затягиваясь сигарой.
– Слышал. Только ведь это время кануло в небытие, о наследниках задуматься пора?
В воображении всплыл образ Гоши с круглым животом, почему-то мне показалось, что у нас будет сын. А она будет самой очаровательной матерью.
Я сжал челюсти. Он бил в самую больную точку.
– Это неважно. Дел у меня много, Паук и наследников пока рано планировать.
– Ох, Радим, об этом никогда не рано задуматься, —Он посмотрел на меня пристально. – Пока ты этот мир держишь. Но мир – дело шаткое. А внучка моя тебе подсобит.
Я ощутил, как во мне поднимается злость, но гасил её. Ссориться с Пауком – последнее, что мне сейчас нужно.
– Ты сам говорил, что мужик должен отвечать за свои поступки, – спокойно заметил я. – Если я женюсь, то буду ответственен за её жизнь. А я в своей-то разобраться не могу.
Паук усмехнулся, но в его глазах мелькнуло понимание.
– Ты дело говоришь, Радим. А я уже стар, поэтому я решил, что ты займёшь моё место. И если всё сделаешь правильно – сохранишь лицо. Да и мужчина должен думать о будущем. Я тебе передаю своё, а ты нос воротишь?
Я понял, что это уже не просьба, а приказ. Но и согласиться я не мог. В груди всё сжалось от мысли о Гоше. Если я предам её – мне не будет прощения.
– Я уважаю тебя, Паук, но, – я посмотрел ему прямо в глаза, – от принципов своих я не откажусь.
Он замер, в глазах мелькнуло что-то острое, опасное. Потом медленно кивнул, стряхивая пепел в пепельницу.
– Дело твоё. Но помни, Радим, второго такого шанса я тебе не дам.
Я понимал, что он не шутит. А значит, этот разговор ещё не окончен.
Я встал из-за стола. В голове стучала только одна мысль: Гоша не должна пострадать.
Когда вернулся в офис, время уже приближалось к обеду.
– Позови мне Семёна, – бросил на ходу секретарше.
– Вас Дина Георгиевна искала, – отозвалась она, прожевав.
– Пока ничего не говори. Я сам разберусь.
Семён появился через пять минут.
– Что