что-то промычал.
– Ладно, спи, – уже надев куртку, Блэйм снова подошел и потрепал его за волосы. – Я скоро вернусь.
Город Нэшвилль был примечателен одной узенькой улочкой, вдоль которой располагались небольшие постройки из красного кирпича с салунами и барами в стиле Дикого Запада. Из них доносилась музыка в стиле кантри, как в вестернах.
Рядом с историческим центром города, всего в паре километров, над невысокими улочками высились многоэтажные бизнес-центры и огромный футбольный стадион. Наверное, это был самый музыкальный город в США: практически на каждом шагу были построены специальные площадки и центры для проведения музыкальных фестивалей и концертов. Здесь даже располагался музей кантри-музыки.
Днем центральные дороги были заполнены машинами, экскурсионными автобусами и огромными фурами.
В городе было очень много туристов, местные жители вели себя крайне неприветливо. Если Блэйму приходилось останавливать прохожих и спрашивать, как пройти к тому или иному месту, то туристы просто смеялись, а коренные жители чуть слышно объясняли ему, но в голосе у них не было и капли гостеприимства – так он и определял, кто из них был таким же, как и он, гостем города, а кто – недовольным и заносчивым нэшвилльцем.
Блэйм предположил, что, видимо, им не нравится этот бесконечный поток туристов, состоящий из студентов и молодоженов, которые с громким смехом, пошатываясь, пересекали улицы от одного бара до другого.
Пару раз в толпе он видел невысокого роста пухлых мексиканцев или потомков коренных американцев – точно он так и не смог понять. Некоторые из них были одеты в наряды из оленьей кожи, с бахромой по краям, совсем как индейцы. Возможно, именно про них рассказывал тот полицейский.
Блэйму представилось, что Юкия бы выглядел в этом наряде совсем как красавец-индеец из фильма «Танцующий с волками»4. Правда, он был не таким смуглым, и черты лица у него были более европейскими, нежели индейскими, но какая-то странная щепотка экзотической внешности североамериканских племен дополняла его и без того красивое лицо.
Беспрестанно думая о Юкие и фантазируя о том, как бы тот выглядел в традиционной одежде коренных американцев, он наконец зашел в небольшое здание, над входом в которое висела вывеска: «Барбершоп».
«Если мы действительно будем жить вместе, – думал он, сидя в кресле и наблюдая за своим отражением в зеркале, – то мне придется следить за собой, иначе любая пышногрудая красотка, или, еще хуже, более смазливый мальчик, точно рано или поздно соблазнят его».
Ему вдруг стало тошно от подобных мыслей, и он поспешил достать телефон из кармана. Как обычно у него было очень много пропущенных звонков и непрочитанных сообщений. Ему звонили и с работы, и мать, и Джерри, и даже Виктория Драфт. Были звонки и с каких-то совершенно неизвестных ему номеров.
Проигнорировав все звонки и сообщения, он написал Джерри письмо с извинениями, что не сможет оплатить машину, которую одолжил на время его друг, потому что уехал из Нью-Йорка, и, как будет возможность, сразу же переведет деньги