бровь, он усмехается.
– Ты пришла в мою спальню и удивляешься, что я лежу в кровати?
Так. Окей. Пусть хоть ламбаду тут передо мной танцует. Главное, чтобы выслушал.
– Хорошо, – киваю кротко, но тут он делает то, от чего вспыхивают даже волосы на моей голове.
Опускает левую руку вниз и трогает свой пах. Поперхнувшись воздухом, я хватаюсь ладонью за шею.
– О чем ты хотела поговорить? – спрашивает хрипловато.
Меня так и подмывает послать его, вылететь из комнаты и бежать на улицу, на свежий воздух. Но… он ведь на это и провоцирует меня.
Отмираю и, прочистив горло, легкомысленно пожимаю плечом.
– Если ты рассчитывал смутить меня обнаженным мужским телом, то зря стараешься. Я с ним уже знакома.
Блефую, потому что полностью раздетым я видела только своего брата, когда зашла к нему в комнату, а он там был голым и без сознания от передозировки наркотиков. Скорая тогда едва успела довезти его до реанимации.
– Даже так? – сощуривает Литовский глаза, – Сколько тебе?
– Двадцать три. Достаточно взрослая для того, чтобы разбираться в брендах мужских трусов, – намекаю на указанного на резинке его белья производителя.
Он не отвечает и, сев кровати, одним движением оказывается напротив меня и опускает ноги на пол. По рецепторам ударяет тепло и запах его тела. Инстинктивно подаюсь назад.
– Говори, что хотела, и сваливай.
Тусклый свет прикроватного бра делает черты его лица почти неразличимыми, и блеск глаз поражает своей неправдоподобностью.
– Я хотела… хотела, чтобы ты разрешил мне выезжать отсюда.
– Зачем?
– Мама скучает по мне. И потом… я работаю, и иногда мне необходимо встречаться с заказчиками.
– Какими заказчиками?
– Моими заказчиками. Я дизайнер интерьеров.
Он морщится, словно я несу несусветную чушь.
– Это все?
– Я не могу сидеть здесь постоянно… – выпаливаю несдержанно.
– Нет.
– Почему?!
– Потому что я не доверяю твоему отцу, – говорит он невозмутимо, – ты исчезнешь, а твой ублюдочный папаша повесит твое исчезновение на меня. Я не могу так рисковать.
Быстро уложив смысл его слов в своей голове, я замолкаю и опускаю взгляд на свои колени. Он прав, черт возьми, но ведь отец велел мне сидеть и не высовываться, значит, у него нет таких планов.
– Еще вопросы будут?
– У тебя весь есть охрана, – проговариваю спустя небольшую паузу, – Пусть она меня сопровождает.
Усмехнувшись так, что его дыхание касается моего лица, Литовский вдруг кладет руки на мои колени и, грубо разведя в стороны, дергает их на себя. Мои ягодицы соскальзывают в кресла, а я, пытаясь не свалиться ему прямо под ноги, хватаюсь обеими руками за подлокотники.
Застыв в нелепой позе, смотрю на него снизу вверх.
– У тебя темные волосы, узкие бедра, плоская грудь и, главное, ты Турчатова, – говорит обыденным тоном, шокируя еще больше, – Скажи, ради чего я должен напрягаться?
– Уб-бери… руки…
Однако,