одновременно гладя его спину. Сначала касание было робким, потом все более уверенным. Она гладила мага по голове, словно утешая ребенка, свезшего коленку. Юми замурлыкала простенький мотивчик колыбельной, что когда-то давно в детстве ей пела матушка. Она старалась передать те нежные и успокаивающие интонации, что получались у матери, всем сердцем любящей своего ребенка.
Её голос угас в ночной тишине, подобно лучу заходящего солнца и Рину снова сделалось холодно и жутко. Он сжался ещё сильнее, словно хотел, чтоб она продолжала петь или просто поговорила с ним. Говорила без умолку, всю ночь, чтоб он знал – это не кошмар. Не полночный бред. Знал, что еще жив, что в безопасности. Что сидит с ней в повозке где-то в чаще, а не блуждает с своих кошмарах.
– Почему ты это делаешь? – спросил он.
– Что? – уточнила Юмико, сложив руки на коленях.
– Ты слышишь от меня только грубости и указания. Терпишь мой скверный характер, возишься со мной и поешь колыбельные, хотя не дольше часа назад я велел тебе убираться прочь. Зачем это все? – не повернувшись спрашивал Рин.
– Потому что я знаю, как ненавидишь весь белый свет, когда тебе больно или плохо. Потому, что вдвоем всегда легче сражаться, чем одному. Хоть с ашики, хоть с кошмарами. Вы – капитан седьмого отряда имперской армии, а такой простой истины не знаете, – беззлобно укорила его девушка.
Он поднялся, вытирая ладонью лицо и повернулся к кошке. Сейчас, в этой темной повозке перед ней сидел мужчина глубоко несчастный, сломленный и уничтоженный. Знавший в жизни лишь горе, смерть и боль. Не всесильный Ринейр Мехиус, глава седьмого отряда, а напуганный до слез и дрожи мальчишка.
– Ты очень добрая, Юмико. Нельзя быть такой доброй. Тебя обязательно используют и после наплюют в душу, – горько сказал он, словно сам когда-то испытал нечто подобное.
– Знаете, когда долгие зимы живёшь в одиночестве, в резервации, без права увидеть родных и милый сердцу край, становишься рад даже этому, – как-то виновато улыбнулась она. – И потом, мне нравиться ваше общество и я по-дружески волнуюсь о вас. Разве это плохо?
– Нет, не плохо. Ты должна меня ненавидеть, за мои слова. Я не заслуживаю тебя, Юмико. Ни как друга, ни как женщину.
Она улыбнулась и накрыла своей ладонью его руку, не осмелившись ничего говорить, да и зачем? Он признался ей в своей слабости и беспомощности. В своей тоске, по душевному теплу хоть кого-нибудь. У Юмико есть хотя бы её феникс, у Рина же даже этого нет. Маг смотрел на её ладонь с какой-то вымученной радостью.
– Ложитесь-ка лучше спать, господин Рин. Уже давно за полночь.
– Мне опять будут сниться кошмары, – капризно пробурчал маг.
– Но я же рядом, – улыбнулась Юмико.
Маг посмотрел на нее недоверчиво и в то же время с какой-то отчаянной надеждой, что она сможет развеять его ночной морок. Она легла рядом с ним, укрывшись шкурой.
– Если будет совсем страшно – позовите меня и я разбужу вас. Хорошо? – улыбнулась она.
– Спасибо, Юми, – смутился