в печати.
Напротив – расстрельный взвод Героев Жизненной Брани:
Повседневных Реальностей. Небрежно пожав плечами,
выплюнул офицер сигарету на прелые листья,
поправил зачем-то футляр на груди висящего “цейса”,
веткой, с куста обломленной, рант сапога почистил,
отбросил ветку, прокашлялся и скомандовал: “Целься!”
И, секунд через пять – /крикнула где-то ворона/ -
скомандовал:”Пли!” Залп вышел не очень стройным,
зато безупречно метким: все упали без стона.
Теперь можно быть спокойным. Можно покойным
простить перемен попытку, простить им их нетерпенье,
с грустной улыбкой сказать:”Глупые шалунишки!..”
Можно пойти домой, чаю попить с вареньем,
посмотреть футбол и хоккей, почитать нетолстые книжки.
Ощущенье такое, что лето вовсе не наступало.
Не было и весны. Нет и не будет больше
осени. Только зима, сырая зима, что стала
вечным временем года, неизменяемым. Коль же
вдруг примерещится зелень на девственно-белом фоне,
или пенье скворца, или дня удлиненье -
вспомни стену сарая, случайный выкрик вороний,
и отправляйся быстрее домой – доедать варенье.
Ощущенье такое, что лето не только не наступало,
но самое слово “лето” бессмысленно и неуклюже
в зимней стране Душа. Здесь и того не мало,
что в оттепель можно беспечно в калошах шлёпать по лужам.
Здесь и того не мало. Здесь и того довольно,
что можно снежинки в ладонь ловить – и смотреть, как тают.
А если в морозы больно сердцу, то можно “Больно!”
крикнуть и быть уверенным: за это не поругают.
Не поругают и не осудят, да и едва ли услышат.
А и услышат – так не поймут (как в старой цыганской песне).
Небо становится с каждым днём не ближе, а просто ниже.
Крикнешь кому-то, зачем-то: “Мы – вместе?!” – но “Эсти”, “Эсти” -
эхо доносит название духов “от Большого Дома”,
будит воспоминания, из которых не только каши -
спитого чаю не сваришь. Тебе всё это знакомо?
Превращенье прекрасных снов в хлопья пепла и сажи?..
“Ты сам виноват во всём!” – злорадствует Разум.
Заёмный Опыт бормочет: “Другие не то видали!”
Надежда, видимо, бредит: “Забудь – навсегда и сразу!”
А Сердце упорно твердит:”Предали, предали, предали…”
Я мучусь, пытаюсь вспомнить: кто, когда меня предал?
Может, я сам – не лучше, и проку ли мне в законе?..
Кто проиграл, победил, и была ли вообще победа?..
Но тают воспоминанья снежинками на ладони…
Ощущенье такое… Такое… Сейчас, я вспомню!..
Ощущенье… Сейчас, я только выберу слово!..
Что-то, связанное с любовью? Или, быть может, с кровью?
Или со словом “кров”? Или со словом “снова”?
.Или – “спаси меня!”
Или – “я задыхаюсь!”
Или – “мне без тебя…”
Или – “помилуй, Боже!”
Или просто – “помилуй…
…Снежинок растаявших брызгами
ладонь