около колец.
Колдуном расколота колода.
Коляда повесила у входа
Года високосного венец.
Колесом кружа о-коло леса,
Ока леса, колоса ресниц,
Високосный висельник-повеса
Пал пред околесицею ниц.
Новый Год, приблизясь, облизнулся,
Словно Алигьериева рысь.
Высоко-высоко ока высь.
Окунь ока в небо окунулся.
«Даждь-бог, даждь мне днесь дождя…»
Даждь-бог, даждь мне днесь дождя,
Синеглазого вождя!
Вожделею только чуда…
Чудотворец иль Иуда
Отворяет дверь мою? —
Верю, бездны на краю,
Я в неведомо виденье,
Наважденье, возрожденье…
«О-сине небо, сине…»
О-сине небо, сине,
Что синь огонь горит.
И синий на осине
Иудушка висит.
Тоска моя – осока,
Высокая трава,
Так высока-высока,
Что кругом голова.
Соколики летели,
Всё в южные края —
А мы по ним хотели
Стреляти из ружья.
«Говор – мой ворог, язык – мой враг…»
Говор – мой ворог, язык – мой враг.
На уста положи мне медный пятак,
А на очи – ночь, словно «Отче наш».
Пропоет петух – ты меня предашь.
Но не выдаст Бог, Сатана – не съест.
Зацветет в огне кипарисов крест.
«Ой, ты ветер, ветрило, ветрун…»
Ой, ты ветер, ветрило, ветрун,
Ты коснися настроенных струн,
Причастися стремительных струй,
Закружи, завьюжи, заволхвуй!
Где купались в заре купола,
Где купальская ночь отцвела —
Два лебяжьих крыла подними,
Ими сердце моё обними.
«Ты обаял меня, обаил…»
Ты обаял меня, обаил
Своими байками, Баюн.
Я забавлял и позабавил
Тебя звучаньем вещих струн.
Баян, баюкал без боязни,
Что усыплю тебя совсем,
В том самый день, когда до казни
Всего-то дней осталось семь.
«Ветер дует в дуду – и на гуслях волнуются струны…»
Ветер дует в дуду – и на гуслях волнуются струны.
Взгляд в волне утонул – и теперь уже не разберу,
Что же значат на моря руне сокровенные руны.
Ветер свищет в свирель – и свирелью я стал на ветру.
Я – свирель, я лечу в небеса и не верю, что кто-то
Там остался еще из ушедших в безумье богов.
И один, словно Один, гляжу на гнилое болото,
Прежде бывшее морем безумных, пророческих снов.
«Цвет наш – черный. Мы – воронов стая…»
Цвет наш – черный. Мы – воронов стая,
Стая вещих Перуновых птиц.
Над сожженной землей пролетая,
Мы на землю не падаем ниц.
Дети Неба и Смерти супруги,
Не страшны