напоминали грибы, испорченные затяжным дождем. Церковь сожгли, из жилья деревенских христиан тоже ни одно не уцелело. Единственным, что не сгорело в доме Ди Фангуй, были ворота. Прислонившись к столбу, Ди Фангуй подумала, что в черных развалинах лежат кости родителей и сестренки. В тот же миг земля ушла у нее из-под ног, и девушка потеряла сознание. Очнулась она уже в маслодавильне у Чжан Эрлана. Сосед предложил ей: «У тебя тоже из родных никого больше нет, оставайся со мной, научишься делать масло». Ди Фангуй зарыдала. Чжан Эрлан продолжил: «О чем тут плакать? Твоим родителям не следовало верить речам христианских проповедников! Люди с голубыми глазами и рыжими волосами путными быть не могут. Все они демоны. Разве ты не слышала, что в больницах, открытых иноземцами, у детей вырывают глаза для изготовления дурмана? А священники через специальное приспособление высасывают сперму у маленьких мальчиков! Кто поведется с иностранцами, непременно навлечет на себя несчастье!»
В хозяйстве у Чжан Эрлана тоже не обошлось без заморских товаров, например, были у него европейские гвозди, зонтик и носки – именно из-за них-то он от страха тогда и бежал из деревни. А когда беда миновала, он от всех заморских штуковин избавился, чтобы и следов их не осталось.
Чжан Эрлан, считай, проявил сочувствие: он купил гроб, собрал как хворост косточки родных Ди Фангуй, сложил их в гроб и захоронил на кладбище за околицей. Он сказал девушке, что, если та заскучает по родным, у нее будет место, где можно выплакаться. Изначально она хотела уйти от соседа, но после этих слов осталась.
Как-то раз Чжан Эрлан привез домой на тачке с одним колесом колокол, раскопанный им на руинах церкви. В возбуждении он поделился с девушкой: «Из всей церкви только эта штука и не сгорела! Думаю, сгодится нам вместо табуретки». Ди Фангуй подняла камень и несколько раз постучала по колоколу. Хотя звук и раздавался, но уже далеко не такой звонкий, как раньше, теперь колокол сипел, словно простуженный. Радостно размахивая руками, Чжан Эрлан воскликнул: «Какой он все-таки крепкий, такой пожарище, а немым его не сделал, можно считать, я нашел сокровище». Девушка усмехнулась: «Ты разве не боишься заморских вещей? Колокол-то из церкви, разве он не чужеземный?» Стоило ей сказать такое, как мужчину аж дрожь пробрала. Он не решился оставить колокол дома даже на ночь, а поспешил погрузить его на тележку и вернуть в церковь.
Домой Чжан Эрлан больше не вернулся. Когда он втаскивал колокол обратно, нога его повисла в воздухе, и он рухнул в подвал. Раньше вход туда ограждали расписные перила, но при пожаре они обратились в пепел.
После гибели Чжан Эрлана объявился его младший брат Чжан Саньлан. Он одарил девушку данем[14] масла и выпроводил ее из маслодельни. Ди Фангуй не хотелось оставаться в деревне, где все причиняло ей боль. Она продала масло, купила две пачки жертвенной бумаги, выплакалась на могиле