мал и не велик.
Там с пением монашеским
Стихает птичий клик.
Там башенки церковные,
Соборов купола,
Там вечные и кровные
Обиды и дела.
А улочки горбатые
Уводят крутизной
В те годы, виноватые
Непризнанной виной,
Когда по зорьке розовой,
Грубы и тяжелы,
Боярыни Морозовой
Звенели кандалы
И в яме, мёрзлой дланию
Крестя упрямый лоб,
Твердил свои послания
Мятежный протопоп.
На зов далекий следуя,
Что слышится окрест,
Поеду я, поеду я
В заброшенный уезд,
Где намертво кончается
Сто первая верста,
И колокол качается,
И снова два перста
Взлетают. Тени Каина
Тревожат алтари.
О, сколько здесь утаено,
Упрятано внутри
Блаженного чудачества!
Неясен и непрост
Оплот старообрядчества,
Раскольничий форпост.
И уж не верой пламенной
Смущает он Царя,
А страшной ямой каменной
У стен монастыря.
Зияет бездна чёрная,
Коварна и близка,
И слышится упорная
Мольба еретика.
Сливаясь в дикий крик, она
Летит к закату дня:
– Ужо вам, слуги Никона,
Попомните меня!
Семь бед на вас, усердные
Холопы и князья!
…И брызжет злоба смертная
Со строчек «Жития»
Колодника несчастного,
Упавшего на дно,
Да от заката красного
Тревожно и темно.
И с этою тревогою,
Что веет у холмов,
Я прохожу дорогою
Меж сумрачных домов.
А рядом нечисть, ахая,
Пугает со смешком
То дыбою, то плахою,
То каменным мешком.
– Пусти, вертеп раскольничий,
Оставь же, наконец:
Я не царёв окольничий,
Не дьяк и не стрелец.
Пришёл по вольной воле я
В твою седую глушь.
Остынь, не мучай более,
Не тронь невинных душ.
И не зови к высокому
Последнему костру,
Напрасно угли рок ему
Вздувает на ветру.
Пока Святая Троица
Из сумрака видна,
Умирится, устроится
Усталая страна.
Уж ей ли, горе мыкая,
На мир глядеть с тоской?
Стояла Русь Великая
И явится такой! —
Когда кипящим золотом,
Венчая бой со злом,
В сознании расколотом
Закроется разлом.
ГОРЬКИЕ СТРОФЫ
30 октября – День памяти жертв политических репрессий
«В час вечерний, в час заката,
Каравеллою крылатой…»
Помнишь строки перед казнью,
Что в застенке родились?
Помнишь проклятые даты,
Где новейшие пилаты,
Души смешивая с грязью,
От былого