– Ты похлеще полуденного солнца обжигаешь и слепишь глаза.
Прасковья поспешно отстранилась.
– Прости, я совсем забыла об осторожности… Хотя раньше мой свет никому не причинял вреда.
– Просто раньше ты ни на ком не фокусировалась… А сейчас ты пропускаешь свой свет через меня… Я как заправщик, отдал топливо тебе и получил его обратно в двойном размере.
Артема наконец-то прорвало, он воодушевленно разъяснял Прасковье, как использовать ее сияние для защиты. Ведь рассеянный свет неощутим, но, по мнению Артема, если сфокусировать его в одной точке, как лазерный луч, можно искромсать логово ведьмы, каким бы непробиваемым оно ни было.
– Заметила, как ты обожгла ведьму? Как она отдернула руку?
– Помню только мерзкое шипение и… запах паленого… Хотя погоди, было что-то еще…
Прасковья на минуту задумалась и воскликнула:
– Да-да, я почувствовала ее боль, а раньше всё было наоборот.
Прочитав удивление на лице Прасковьи, Артем, взлохмаченный и раскрасневшийся, разошелся не на шутку.
– Ты привыкла жертвовать собой, и Горгулья использует это против тебя. Но сегодня ты ее сразила наповал… Ты дала ей отпор, и какой!!! Хоть и сама не поняла как… А нужно бы понять…
И тут Артема понесло. Он упер руки в бока и, подражая видеосеансам популярного на то время психотерапевта Анатолия Кашпировского, уперся немигающим взглядом в Прасковью. Выглядело это так комично, что она еле сдерживала смех.
– Так, смотри мне в глаза… Так, хорошо… Ты спокойна и расслаблена… Я сказал, расслаблена…
И так далее, и в том же духе, Артем «Кашпировский» в приказном порядке советовал Прасковье мысленно восстановить и зафиксировать в памяти свои ощущения в момент выстрела, разложить их в порядке очередности и попробовать повторить. При этом Артем был таким убедительным и ужасно смешным.
– Так… Отставить смех, – прикрикнул доморощенный «Кашпировский» на расхохотавшуюся Прасковью.
Она уже не помнила, когда смеялась, вот так, забыв обо всем на свете, просто так, с плеч как будто груз свалился. Так легко на душе у нее не было уже давно. Измотанная страхами, напряженная как струна, чтобы окончательно не сойти с ума, она держала травмирующие воспоминания в узде, не давая им вскрыться. Потому ход Артема был верный, он хотел, чтобы она расслабилась, отпустила вожжи и пустила свои мысли на самотек.
Успокоившись, Прасковья постаралась последовать совету Артема, но кроме мерзкого шипения обожженной плоти в голову пока ничего не приходило. Что-то мешало перешагнуть этот момент и двинуться дальше. Она отрицательно покачала головой и добавила как-то виновато:
– А, может, так и должно быть, может… Именно это не дает мне снова превратиться в Кассандру.
– В Кассандру? Снова? Почему снова? – Артем попытался поймать ее взгляд, но она упрямо отводила глаза. – Расскажи мне, расскажи, пожалуйста.
Ну как она могла ему отказать? Собравшись с духом, Прасковья призналась, что когда-то давным-давно была исчадием ада по имени Кассандра.
Так вот в чем дело, вот же этот блок, вот чего она так боится. Теперь Артем понял, на какие рычаги воздействия жать. Он вытер ей слезы и заглянул в глаза, но Прасковья упорно отворачивалась. Артем взял ее за подбородок и повернул к себе.
– Посмотри на меня, Прасковья, посмотри на меня, – и, когда она взглянула на него, продолжил: – Ты никогда не превратишься в нее, как и я, и нам подобные. Мы ведь не только хранители, но воины света, а значит, должны уметь сражаться… Каждый по-своему, изо всех сил… Без сомнений и колебаний.
– Может, ты и прав, – Прасковья наконец-то вздернула подбородок кверху. – Хватит страдать, пора действовать.
– И действовать наверняка, быстро и точно, – подхватил Артем, – как снайперы… в нужное время, в нужный момент жать на спусковой крючок.
– Найти бы этот самый крючок, – грустно улыбнулась Прасковья.
– Тут ты права. – Артем задумался, разглядывая её, и через минуту предложил: – Ты сияешь вся, но ярче всего глаза… Мысленно собери все свое сияние в пучок и направь через глаза…
Прасковья постаралась максимально сосредоточиться на своих ощущениях… Так, самое яркое из них – это тепло, оно до краев заполняло ее изнутри и просачивалось наружу через мельчайшие поры, переливаясь разными цветами…
Самым сияющим и жарким был рыжий оранжевый цвет, преобладающий в области головы и ярче всего возле глаз. Она ощутила это так ясно, что интуитивно зажмурилась, при этом защипало