первобытном танце. Глаза в глаза, лицом к лицу, почти соприкасаясь вздрагивающими ноздрями, приоткрытыми влажными ртами, наслаждаясь запахом их возбужденной, разгоряченной плоти, жадно пробуя друг друга на вкус и тут же отстраняясь, чтобы снова слиться в этой дикой необузданной пляске-дуэли.
Наконец, он поймал ее, властно притянул к себе, ощущая всем телом каждый ее соблазнительный изгиб. Подавляя ее яростное сопротивление, он не замечал кровавых царапин и укусов. Еще больше распаляясь и зверея от вида, запаха, вкуса свежей крови на ее губах, на ее руках, на ее восхитительном теле, все глубже впивался в упругую разгоряченную плоть, размазывая пот и кровь под удовлетворенное урчание этой дикой необузданной кошки.
Прасковья стояла как вкопанная, не в силах сдвинуться с места, из широко открытых глаз текли крупные слезы, на лице застыла маска отвращения и ужаса. Она хотела навсегда стереть из памяти эту кровавую вакханалию, но перед глазами снова и снова вставали лица со звериным оскалом, рычащие, извивающиеся, слившиеся в нечеловеческом экстазе окровавленные тела. В голове крутилась одна и та же мысль: «Это не он, это не может быть он».
Грязная ненасытная тварь, опять ее козни, нарочно устроила это представление прямо на моих глазах, чтобы побольнее ранить, чтобы вбить клин между нами.
Но теперь, похоже, она хочет не просто сломать его, сделать послушным для удовлетворения своих прихотей. Она хочет сделать из него самца, такого же безудержного зверя, как и она сама, чтобы он стал ее парой. Она хочет выдрать с корнем меня из его сердца, заполнив эту дыру собой, звериной сущностью и страстью. Напоив своей кровью, она заразила его и теперь жаждет сделать из него оборотня, превращающегося в дикого зверя по щелчку ее пальцев.
Если он ничего не помнит, не подозревает и не догадывается о том, что вытворял, значит, есть надежда, значит, пока трансформация не закончилась, и ему можно помочь. Только как? Нужно найти противоядие, и если я ее полная противоположность, возможно, оно во мне. Но теперь, когда Кассандра проникла в его голову, тем более на ее территории, мне будет очень сложно, а может, и вовсе невозможно до него достучаться.
Теперь Прасковья понимала, почему не может видеться с Кириллом даже во сне. Что-то постоянно мешало ей к нему пробиться. То она ошибалась комнатой, то ей никто не открывал, то оказывалась в каком-то другом доме. А когда все же находила его, он ее не замечал, не видел, не слышал и вообще не догадывался о ее присутствии.
Нужно как-то перетащить Кирилла подальше от логова этой хитрой, коварной бестии. Помочь в этом может только Артем. Хотя она сама просила его не высовываться и не светиться раньше времени, другого выхода нет.
Прасковья не только хотела спасти своего любимого, она понимала, как и та другая, что, если Кирилл встанет на сторону Зла, с его мощным энергетическим посылом, он способен одной левой разнести их крепость, строящуюся веками, не оставив камня на камне.
Кирилл