Ира и показывает рукой на толпу детей, кричащих что-то на своем детском наречии.
(туда и обратно маленьким человечком, Антон, с ней и без нее, Антон, ходи, молю тебя, ешь холодный снег и пей влагу губ ее, посмотри как она прекрасна и думай о чем хочешь, только не о ней, Антон, повторяй свое имя, говори о себе в третьем лице, ищи общества других, а не только ее, а то ты знаешь, чем все закончится – однажды она скажет ищи меня и давай выдумаем себе поддельные имена, чур я – Мария; почему бы не подумать обо всем, что рядом с тобой, что напротив тебя, гляди-ка: машины несутся навстречу друг-другу, светофоры меняют цвета, люди, ДРУГИЕ ЛЮДИ, А НЕ ОДНА ЛИШЬ ОНА, ходят навстречу вам и бегут от вас подальше, потому что вы ничем не интересны, совсем, кроме как значением, влиянием друг на друга, эй, прислушайся: уже у вас все темы сводятся у вас друг к другу и к тому, как вы друг в друга влюблены, нет ни одной темы на свете, которая бы не сводилась к этому, Антон, слышишь, понимаешь ли, дыхание – ради нее, подорожание продуктов – ах, как теперь нам с ней быть, кончились сигареты – что же нам теперь курить, скоротечность жизни – боже, что же делать нам друг без друга, вот и твой хваленый поиск, Антон, вот и твой хваленый осьминожий промысел, умоляю, не сближайся, не превращай ее в свою Марию, ты же знаешь, ты знаешь, чем все это кончится, ты же школьником уже выучил этот трудный урок!)
Дети сгрудились вокруг игрушечного самосвала, зелено-синего, стоящего в самом круге. Самосвал стоял недвижимо, дети кричали на него, заставляя сдвинуться с места. Все просто. Дети не были идиотами, они прекрасно понимали, что самосвал не поедет никуда, как не кричи, но эта игра доставляла им настоящее удовольствие неизвестно по каким причинам. Двое завороженно смотрели и восхищались этим безумным зрелищем.
– Как думаешь, знают ли они, – начал Антон. – что самосвал никуда не сдвинется с места?
– Я думаю, да. – задумчиво ответила Ира, с интересом поглядывая на них. – Но дети обычно глупые.
Антон покачал головой, потушил сигарету о дерево.
– Не обязательно. Они могут даже быть мудрее нас.
– Ты и из этого очередную философию выведешь? – насмешливо произнесла Ира. – Ты надоел их выводить, все это бессмысленно и только лишь тратит наше время, Антош, а ты вечно как начнешь придумывать…
– Значит, ты лгунья и куда-то торопишься? – еле сморщился Антон.
– Вовсе нет. Просто зачем тратить время, объясняя детскую глупость, подчиняя ее этим твоим терминизмом…
– Детерменизмом. – поправил человек с чужой рукой в своей руке.
– Им, да, и с помощью него или с помощью еще чего-нибудь объясняя простое – им так захотелось, вот и все, чего ты?
Мальчик в синем пуховике и с таким же носом плаксиво обернулся к ним; подслушивал, сука:
– Это не глупость, не глупость!
Антон улыбнулся ему:
– Ты прав, не глупость. – И продолжил объяснять Ире. – Да нет, послушай, все очень глубоко на самом деле, очень сложно и в то же время просто до безобразия: самосвал – игрушка, созданная для детских рук,