лицо. Да, бывает, я срываюсь, но сейчас речь зашла об информаторе, а это уже повод включать хладнокровность. Говнюк должен быть стопроцентно уверен, что я никогда не встречалась с «Маркером».
– Спокойной ночи, детектив. – Войдя внутрь, я собиралась захлопнуть дверь перед его носом, но уродец пресек мой жест, удержав ее ладонью.
– Не хочешь говорить о своих информаторах?
Я не хочу ничего связанного с тобой. Зато есть одно огромное желание, вести расследование в одиночку.
– Я устала и хочу спать. – Я снова попыталась закрыть дверь, и опять тщетно.
– Тогда, поговорим о тебе, – он со всей серьезностью посмотрел на меня и в его потемневшем взгляде, я увидела то, что вызвало в моем теле неожиданную дрожь. Нет, это вовсе не связано с вожделением или яростью… это было волнение со всполохами зарождающейся паники. Откуда, черт возьми, это чувство? – Рен Жизель Гроссо. – Адамс прищурился. – Твое произношение. Черт, оно идеальное. Может, потому что твои родители французы и родом из Сен-Пьер?
… уважаемые пассажиры «Вашингтон Сити», у нашего самолета отказали все двигатели, но, пожалуйста, не создавайте панику. Наденьте кислородные маски, приведите кресла в вертикальное положение и читайте молитву. Через несколько минут, наш металлолом приземлится где-то в дебрях Тихого океана. Спасибо, что пользуетесь нашими авиалиниями…
Слова Адамса парализовали меня. Дрожь в теле, переросла в лихорадку, со всеми вытекающими ощущениями – меня бросало то в жар, то в холодный пот. Я была потрясена тем, с какой легкостью, этот кусок дерьма нашел на меня подлинную информацию. Каким, блядь, образом он надыбал то, что было скрыто программой по защите свидетелей? У него там – что, друзья закадычные сидят, или коп дал взятку, чтобы заиметь мое личное дело? Нельзя, чтобы кто-то из соседей услышал обо мне. Из жильцов, я ни с кем не общаюсь, кроме Ника, но хватит и одного человека, чтобы превратить мою новую жизнь в дерьмо.
Ухватив ублюдка за воротник свитера, и втащив его в квартиру, я захлопнула дверь, грубо пихнув копа в живот, так что тот впечатался спиной в хлипкое полотно. Вцепившись ему в горло, я усилила хватку на глотке. На лице Адамса отразилось изумление, но оно быстро исчезло. Его взгляд полыхнул всеми оттенками возбуждения. Так ты не против насилия, гандон? Поэтому не пытаешься меня оттолкнуть?
– Продолжай. – Приторно-сладко, протянула я. – Я хочу послушать, что ты обо мне знаешь.
– В 1990 году твои родители переехали из Сен-Пьера в Миссисипи. Работали не покладая рук, и, скопив приличную сумму, открыли свою кондитерскую. Бизнес рос, как на дрожжах, так что через шесть лет, они перебрались в Вашингтон. А в 1998 году, родилась ты. – Под ладонью, его кадык напрягся, когда он сглотнул. – Ты была очень прилежной ученицей. Окончила школу и с успехом поступила в Колумбийский университет на факультет журналистики. Еще и со стипендией.
Потому что была лучшей и была достойна этого. Я из кожи вон лезла, ежедневно доказывая свое превосходство над другими. Другие скажут, что я высокомерная