Сильнее. Еще сильнее. Мимо нас ослепительными вспышками проносятся ховеркары. Проходит вечность, прежде чем ко мне возвращается способность говорить.
– Эти семеро… Вы уверены в их причастности?
– Полностью, – подтверждает Дравик. – За те два месяца, пока ты выздоравливала, я проверил каждого из них. Если пожелаешь, я предоставлю тебе доказательства их виновности.
На миг мне хочется усомниться в словах этого странного человека. Хочется, чтобы он оказался неправ, но я чувствую, что это не так – конечно, все они желали нашей с матерью смерти. Они же Дом. Они действуют вместе, заодно. И на карту поставлена честь каждого, а не только отца.
Я откидываюсь на сиденье, ховеркар сразу набирает скорость. Дравик продолжает без улыбки:
– Я рассчитывал, что мы обсудим условия нашего соглашения, когда окажемся дома, но… за каждый выигранный тобой поединок на Кубке Сверхновой я предлагаю тебе убийство одного из этих семи благородных. А если ты выиграешь Кубок, я уничтожу Дом Отклэров.
Внезапно недосягаемый золотистый плод порождает множество плодов поменьше, находящихся гораздо ближе.
– Каким образом вы?..
– Связи. Люди, места, обстоятельства – все это тебя не касается. Твоей заботой будет только верховая езда, – он чувствует мою нерешительность. – Считаешь, я не смогу избавиться от них?
Не сводя глаз с ладоней, я говорю:
– В ваших способностях я не сомневаюсь, не то что… в своих.
Он снова расплывается в улыбке.
– Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда кто-то из потомков Отклэров станет принижать себя. Храбрая девочка, ты напоила уборщика, пробралась в бдительно охраняемый турнирный зал, обвела вокруг пальца одного из наездников, угнала боевого жеребца и заколола герцога. Мне известны криминальные авторитеты из Теневого кольца, которые не могут похвалиться таким внушительным списком заслуг.
– Верховая езда – другое дело.
Он устремляет в окно задумчивый взгляд.
– Пожалуй, да.
Наш ховеркар ныряет в черный туннель и вылетает из него в сияние искусственной луны, которая заливает своим светом каждое нарядное здание и дорогу, покрытую брусчаткой. Ось, где живут благородные, издалека всегда казалась мне миниатюрой, чем-то вроде кукольного дома, а теперь я вижу, как фонтаны изливают струи воды затейливыми антигравитационными спиралями – они проходят прямо у меня над головой, устремляются вверх, в стороны, между зданиями, оплетая небо. Благородные расхаживают по тротуарам под голографическими зонтиками, наряженные в расшитые янтарем корсеты и вычурные деревянные маски. Причудливые маленькие существа сидят у них на руках – обезьянки, собачки, в процессе разведения изменившиеся до неузнаваемости. Негромкая музыка музыкантов, которые играют на настоящих инструментах из белой древесины тюльпанного дерева, слышится почти на каждом углу, шуты в подсвеченных неоном колпаках и переливчатых, как крылья бабочки, костюмах мелькают повсюду, развлекая группы зрителей.
Ни попрошаек,