бьёт насквозь по нервам этот чёрный ливень,
пробиваясь внутрь, содрогая моё наивное естество,
словно из чугунного чайника льётся кипяток —
пузырится, погружаясь в темнеющие ручьи, в шальной поток жизни.
Время будто стиснуто в этих кованых столбах-фонарях —
замедлило свой ход, зацепилось в привычных очередях.
Нет ничего труднее, чем встречаться с самой собой,
и видеть тени деревьев, задыхающиеся островки ветвей – всё не впервой!
На себе ощущать вибрирующий, кровавый оскал осени.
Эта странная особа – осень из средневековья – то бродяжкой стучит в окно,
то заляжет продажной девкой под мостом, среди водных зеркал…
Доро́га моя каменистая – штрихи да рубчики – всё здесь моё!
Даже осень эта, врезающаяся в спины людей – всё здесь моё!
Что может быть тяжелее осени, тяжелее одиночества моего,
тяжелее фонарных столбов вдалеке?
Не промелькнёт за углом старого дома зайчик солнца,
не расчертится небосвод покаянием – не спасётся…
Ветер срывает улыбки и заселяет тёмными мыслями душу:
мнит себя праведником – монахом средь осин в эту стужу…
Хлещет дождик всеми кружевами, всеми полотнами,
исходит последними каплями по нашим лицам,
птицам тая́щимся, пересекая землю вдоль и поперёк,
не давая никому зарок, не возвещая о самом главном…
Продаём душу свою, словно счастье своё выливаем в канаву,
не находя жизненной канвы и смысла в своей судьбе…
Так и слышится: «Нет ничего труднее, чем встречаться с октябрём,
падать в его бездушные, безжизненные объятья,
и по всей округе искать исколотые,
изорванные слова памяти, и сожалеть о многом —
когда видим октябрь, когда слышим ливни октября, когда…
Когда не удержать гнездовий своих…»
«Мой тихий день, не исчезай, не тай…»
Мой тихий день, не исчезай, не тай.
Дай светом этим вволю насладиться,
не дай мне утонуть иль раствориться
в безлюдных переулках невзначай.
Мой день, а ты такой же, как вчера,
глядишь сычом на летнее свеченье.
Я чувствую невольно отреченье,
а здесь – июль, болючая пчела…
Не ускользай… дай лодку мне принять,
что днищем выгорает в лихолетье.
Закинуты заштопанные сети
в сарай, и там в углу – стихов тетрадь…
Не улетай, мой день – тебе простится —
меня в зато́ченную мглу не отдавай…
Там, за глазницами – холщовый Рай
сшивала по минутам, по крупице.
А если подопрёт отдать меня…
Забудь!.. Я знала смертные страницы.
Там в вышине – разбуженные птицы,
уже не прикупить, не обменять…
А день – в домах и звуках отболит.
Где нитку потеряет – ветра взмахи?
Вон глянь, висят соседские