вы думаете, что я одна всех немцев поубивать должна?– рычу я на бойцов, чем вызываю новый гогот.
Из их толпы выходит здоровяк, подходит к мотоциклу и осматривает мундиры и каски. Больше времени он уделил каске с первого немца.
– У тебя в нагане патрон 38 года?– спрашивает он.
Подхожу и вытаскиваю наган и смотрю на донышко.
Глава 2
– 37-го. А есть разница?– смотрю я на него.
– Под срез каски стреляла, у 37-го года патронов порох чуть другой, пуля башку насквозь прошла и на затылке вышла. Другого года затылок разнесла б, а эта чисто вышла, вом метка на каске.– показал он.
– Чего мозги с 38-м полоскал? Мне что 1937 что 1899, в немчуре дырки делает и ладно.– говорю я.
– Ладно, истребительница, пошли в штаб, поговорим и решим, что с вами делать.– доставая из багажника наши вещи и неся их одной рукой, ведёт нас в контору.
В штабе я вытаскиваю портфель мёртвого милиционера. Старшина и здоровый изучают дела.
– Дела подлинные и их. Нафига их в Минск потащили не знаю, но похоже это коллеги прикрывали, что то. По тому делу Брестские работали. Ребята вряд ли, что знают. Может опознать кого должны были или в нашу школу отправить хотели.– говорит капитан.
Неожиданно переходит на немецкий обращаясь Вадиму.
– Сестра всегда такая болтушка?– спрашивает он.
– Так она же девушка, а они все болтушки.– отвечает Вадим.
– У вас отличный немецкий и чистое баварское произношение.– говорит он по польски.
– Благодарю вас, господин офицер.– отвечает брат.
– Варшавский выговор. Парня поднатаскать и хоть завтра забрасывать можно.– говорит здоровый.
– Похоже, им же и легенду лепить не надо. Дети офицера и дворянина, организовать шум в газете и переправить ребят. Он резидент, девочка спец по силовым операциям.– соглашается лейтенант.
– Точно, в Минске как раз человек от Фитина был. Мол какие то бумаги по бывшим агентам искал. Так вот они бумаги сидят и глаза удивлённо пучат. Ты за пистолет то не хватайся, а то стрельнет.– говорит здоровяк.
– А ты думаешь ТТ газетой накрыл и не видно.– говорю я.
– Так, давай разряжаем и посмотрим.– предлагает здоровый и вынув ТТ извлекает обойму и выщёлкивает патрон.
Я делаю тоже самое с немецким, револьвер лежит на столе, они номер сверяли.
– Так, что же с ними делать?– спрашивает старшина.
– Придётся оформлять, как привлечённых специалистов. Иначе по возрасту нельзя.– кивает лейтенант.
Я сижу и качаюсь на стуле, Вадим сидит и ничего не понимает.
– Не качайся, стул сломаешь или упадёшь.– говорит строго старшина.
Я как бы неудачно качнулась, на его словах, бью ногой по столу заставляя тот чуть подпрыгнуть. Они инстинктивно скашивают взгляд на револьвер, что подпрыгнул. Я в падение выхватываю пистолет и три раза щёлкаю курком.
– Быстрая как ласка. Убила она нас только что.