печаль уставшей души, готовившейся оставить временное пристанище, которым служило его тело. Пуля, убившая ребёнка, пробила и грудь старика, прошив их единой иглой и сшив вместе общей нитью смерти.
– Ничего, офицерик, в следующий раз сможешь сам, – раздался хрипловатый голос коренастого пехотинца с нашивками капрала, прямоугольным лицом и почти не заметными щёлочками глаз, в которых блестела высокомерная усмешка матёрого волка. Хищника, уже распознавшего вкус крови и насмехающегося над молодым неопытным волчонком.
Ударом штыка капрал проткнул шею старика, практически отрубив голову от туловища. Пинком отбросил в сторону тело, не отпускающее бесценный свёрток, уже не имевший никакой цены.
В ответ на растерянный взгляд молодого офицера императорский пехотинец с нашивками капрала пожал плечами и процедил сквозь кривые зубы гуманную концепцию смерти:
– Зачем его мучить? Пусть лучше сразу умрёт.
После чего продолжил движение, нагоняя линию марша.
Офицер рукавом мундира левой руки, в которой сжимал пистолет, вытер выступившую испарину и ускорил шаг, догоняя шеренгу солдат.
Его тогда звали Абэ Нори, и воротник его формы украшали нашивки трёх жёлтых и двух красных линий и одной звезды, что означало, что он носит звание «шо-и», то есть второго лейтенанта. Низший офицерский чин в императорской армии, незаслуженно высокий для семнадцатилетнего недоучки. До этого он полгода после училища прослужил прапорщиком в воинской части, располагавшейся при одном из северных портов. Связи отца Абэ Амида, некогда влиятельного чиновника, позволили попасть в самое пекло жестокой войны. Войны, дающей надежду на реализацию имперских устремлений его народа по захвату Китая, а в дальнейшем Сибири и Дальнего Востока России. Ну, или смерть, достойную потомка самураев.
Он являлся последним наследником древнего клана Абэ, ветви Удзи, поэтому мечтал возродить славу предков, служивших величию страны восходящего солнца. Тогда он ещё не умирал и не знал, что в смерти, как и в убийствах, нет ничего романтического.
Трупы устилали улицы города Нанкин и мешали победному продвижению армии, зачищающей город от неразумной нации. От тех, кто не знал, какую благодать на своих штыках несли японские пехотинцы в «Страну дракона».
На столбах вместо знамён висели изрезанные штыками трупы посмевших не встать на колени и не молить о пощаде, хотя и это их бы не спасло. Трупы обнажённых женщин, изнасилованных и обесчещенных, показывали, каково это – сопротивляться воле императора, получая за это оборотную сторону любви.
В распахнутом окне второго этажа дома, возле которого они проходили, мелькнула тень.
– Стоять, – резко, как его учили, рявкнул второй лейтенант Абэ, – досмотреть дом.
В ответ на вопросительные взгляды солдат он ткнул на двоих. Первым Нори выбрал капрала, недавно убившего старика.
– Ты и ты. Досмотреть здание на наличие возможного противника. В случае обнаружения вооружённого