деньги на огромную площадь, которая всегда будет пустовать, и на баснословно стоящие, предназначенные лишь для хвастовства, предметы роскоши?
На подъезде к дому, где нас уже ждали, Макар обернулся к Рудневу и с издевкой, громче обычного произнес:
– Удивительно, что эта дикарка всю дорогу просидела спокойно. Я думал, для нее придется изготавливать кляп из подручных средств.
Вероника в долгу не остается, смотрит на меня и также громко спрашивает:
– Надеюсь, что господин Руднев пить не будет, иначе как этот Кинконг своими грубыми большими лапищами будет управлять баранкой?
– Ника… – шепчу я с опаской.
Машина притормаживает на территории дачи. А в следующую секунду Макар выходит из салона и с бешеной силой хлопает дверью. Я слышу раздраженный вздох Руднева, а следом – визг подруги.
Макар ловко вытащил сопротивляющуюся Веронику из машины, закрыл дверь и резко прислонил к ней тонкое тело подруги.
– Сейчас этот Кинконг своими грубыми большими лапищами вытрахает из дикарки всю дурь, чтобы она научилась с мужчиной разговаривать!
Уже приехавшее окружение Руднева становится свидетелем этой с цены, и вскоре чужой ядовитый голос сопровождается аплодисментами:
– И вам здравствуйте! Макар, ты как себя с дамами ведешь?
Хоть словами неизвестный и пытался осудить Макара, но осуждения в его словах не было, он ничуть не пытался защитить мою подругу.
Вот, какие они – их друзья. И мне совсем не нравилось находиться рядом с таким мужчиной, как Руднев.
Он из другого мира. Опасного и жестокого.
Я вылетаю из машины следом, пытаясь вытащить Веронику из лап одурманенного мужчины. А Макар выглядел именно таким.
На помощь мне выдвигается Руднев, он и помогает Веронике освободиться от хватки Макара. Я вздыхаю с облегчением, когда вижу, что Вероника даже не напугана. Только смотрит на него исподлобья, потирая покрасневшие запястья.
– Я из-за вас двоих новую машину покупать не собираюсь! Свои брачные игры будете устраивать в кровати! – рычит Руднев.
Вероника освобождена, но теперь Руднев грозной фигурой движется прямо на меня. Я пытаюсь отскочить, но тут же попадаю ему под горячую руку. На эмоциях он хватает меня за плечо и резко притягивает к себе. Я врезаюсь в его грудь, утыкаясь носом куда-то в шею – туда, где яро пульсирует его вена.
Он разозлен поведением друга. Его руки собственнически притягивают меня к себе, почти что вжимают меня в свое тело, лишая кислорода, и я вновь вспоминаю, какая же я чертовски слабая по сравнению с ним.
Мы приближались к остальным. Точнее меня к ним тащили.
– Отпусти…те, – хриплю я, упираясь руками в его грудь.
Руднев ослабляет хватку, но лишь затем, чтобы схватить мое лицо и заставить смотреть в его глаза.
– Никаких «вы». Обращаешься ко мне на ты. Артем. Меня зовут Артем, усекла?
– Угум, – мычу я.
– Повтори! – приказывает он.
– Артем… Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
– Хорошая