ценила твою жизнь, чтобы рисковать тобой. И неужели такие люди будут ждать, пока мы вернем им пять миллионов? Он пригрозил мне, что в противном случае ждет всю сумму на следующий день. Ты совсем не понимаешь, куда ты попал, Кирилл!
Я застыла в ожидании, когда Кирилл начал медленно ко мне приближаться. В его глазах стоял лед, его тон обдувал меня холодом.
– Мне жаль, Аля, но это ты ничего не понимаешь.
– Я сделала это ради тебя, Кирилл, – шепчу я непонимающе.
– А меня ты спросила? Может быть, мне такое счастье, – он обвел меня взглядом, – не нужно.
И он ушел. А я осталась стоять, придавленная грузом его жестоких слов.
На автомате отвечаю на звонок, на автомате выхожу из дома и сажусь в черную тонированную классику. Глотая слезы, я смотрю на пейзаж за окном и совсем не понимаю, как моя жизнь так скоротечно изменилась. В чем же я провинилась? Да пошел ты к черту, Кирилл!
Смахиваю слезы. Буду сильной.
Я закончила третий курс университета, успешно закрыла сессию и планировала на лето устроиться работать переводчиком в какую-нибудь компанию, а теперь я нахожусь во власти жестокого мужчины, да и все люди, окружающие меня, опасны. Порой кажется, что и Кирилл – тоже опасен…
За мной приехали к семи.
Совсем скоро водитель сворачивает с дороги, и мы въезжаем в поселок, где дорога стелется лучше, чем на трассе, а коттеджи так и стремятся в небо, словно хотят стать выше остальных, перерасти друг друга.
– Мы приехали, – холодно оповещает водитель.
Смахиваю слезу, начиная оглядываться. Огромная территория расстилается перед не менее большим и роскошным домом, и пожилой мужчина при виде хозяйского автомобиля выходит из главного входа. В костюме и с гордой осанкой, он подает мне руку и помогает выбраться из автомобиля, а затем так и замирает – смотря мне в глаза.
Его седые брови смешно разошлись в стороны, когда он обратился:
– Виктория Алексеевна? Что же это… Артем Ильясович не сказал мне, что вы вернетесь.
– Вы ошиблись, меня зовут Аля. Авдеева Аля.
Наступает неловкое молчание, после которого мужчина глубоко вздыхает.
– Не знаю, что происходит, но я этому безумно рад. Проходите, Аля?..
– Просто Аля, – смущенно улыбаюсь в ответ на его доброту.
– Что ж, – озадаченно протягивает он, с трудом отведя от меня взгляд.
Я хмурюсь. Все становится еще более запутаннее.
На кухне у Руднева орудовала повар, и при виде меня женщина тут же оборонила половник.
– Виктория Алексеевна?
Я уже ненавижу это имя.
Женщина засуетилась передо мной, а ее взгляд выражал оцепенение и страх. Однако, я не успела ее разглядеть – навстречу мне вышел он.
Мы встретились с Рудневым взглядом, и я ждала, пока он что-нибудь скажет, однако он просто стоял и молчал. Комкая в руках ткань своего черно-белого платья до щиколоток, я ждала угроз или какой-нибудь жестокости от него, но все на кухне, в том числе и Руднев, замерли.
– Ты голодна? – наконец, хрипло спрашивает он.
Я