мы все подтвердим, что в пьяной разборке это сделал кто-то из его дружков и убёг. Нет преступника – нет и преступления. Неужели из области приедут смотреть на это безобразие? Нет, не приедут, вот и напиши, что, мол, пьяный был, сердце не выдержало или ещё что придумай. А мы подпишем, не сомневайся. Неужто твоя работа дороже Ульянкиной жизни стоит? – сказал Фёдор.
Несколько человек закивали головами. Петрович задумался.
– Давай, грузить тело, Фёдор, у тебя машина, подгони её, что ли. Давайте, вынесем тело покойного, я и мешок полиэтиленовый с собой принёс, – сказал наконец Петрович, выходя на улицу, взяв из своей машины пакет и пройдя через двор, поднялся на крыльцо дома.
– Так может в твою машину его, а, Петрович? – осторожно спросил Фёдор.
– Вы мне – я вам, всё по честному, – оглянувшись, ответил Петрович.
Фёдор, тяжело вздохнув, кивнул Жоре. Через минут сорок, тело Ивана увезли в участок. Что написал в отчёте, Петрович никому не докладывал, но имени Ульяны, он в отчёте не упоминал.
Через два дня, Ивана, худо-бедно похоронили. Правда, хороших слов о нём так никто и не сказал, да и поминки делать не стали. Окна и входную дверь дома, который, по сути, принадлежал Ульянке, Фёдор заколотил, сказав, что девушка однажды может вернуться.
Ульянка, доехав до станции, купила билет до города. Она вспомнила, что почти сутки ничего не ела, но и аппетита не было, перед глазами стояла картина, от которой её подташнивало. Хотя тошноту она почувствовала ещё раньше, до того, как всё это произошло.
Поезд проходил через маленькую станцию, останавливаясь всего на десять минут, но до него ещё было время. Ульяна купила в буфете булочку и горячий чай с сахаром. Страх не покидал девушку, она беспокойно оглядывалась, всё ждала, что за ней приедут и арестуют. Съесть булочку, Ульяна так и не смогла, сунув её в сумку, она заставила себя выпить чай. Сев в самый конец скамьи, она прикрыла лицо платком и закрыла глаза. Кажется, от усталости, она задремала, но услышав звук приближающего состава, тут же поднялась и пошла к поезду. Ульяна зашла в свой вагон и села, прижав к себе сумку. Сумку побольше, с вещами, она убрала под ноги. Дорога заняла трое суток, напротив сидела женщина и с любопытством смотрела на неё, но Ульяна всячески отворачивалась, стараясь не встречаться с ней взглядом.
– Вот я смотрю на тебя… ты вчера ничего не ела, может нет ничего? На вот, угощайся, дочка. Случилось у тебя что? В глазах страх, испуг и беспокойство. Молчишь всю дорогу. Может помочь смогу? Меня тётя Настя зовут, а тебя? – спросила женщина преклонных лет, с корзиной и двумя большими сумками.
Ульяна напряглась и с испугом посмотрела на неё.
– Меня? У… Вера зовут. Я не хочу есть, спасибо, – тихо ответила Ульяна, не сказав своего настоящего имени.
Женщина кажется поняла, что девушке есть, что скрывать, но дальше спрашивать не стала.
– И всё же ты поешь. На вот, с чаем поешь, – протягивая блюдце с двумя пирожками и стакан чая, сказала тётя Настя.
– Спасибо. А долго ещё ехать до города? – спросила Ульяна.
– Ещё