в воду венок из маков.
Даже Лис из Степей, который веками воровал рыбу из медвежьих сетей, отвернулся:
– Твоя сила стала ядом, – проворчал он, уходя в горы. – Я не хочу быть частью этой сказки.
В ледяном царстве начали исчезать голоса. Первой покинула гнездо Золотая Синица, чьи трели когда-то звучали на всех праздниках Медведя.
– Я не могу петь под ваши крики о враге с западного берега, – сказала она, прощаясь с Рябиной у своего окна.
– Но ты же наша гордость! – взмолилась Рябина, роняя алые ягоды. – Кто будет напоминать о красоте?
– Красота не живёт там, где её топчут, – ответила Синица, унося в клюве веточку с последним листком.
Пересмешник, чьи песни собирали зверей на полянах, улетел следом:
– Мои слова стали оружием в чужих клювах, – прошептал он. – Я выбираю тишину.
– Ты выбираешь трусость! – закричали ему вдогонку Вороны-Советники, но Пересмешник лишь махнул крылом:
– Нет. Я выбираю жизнь.
Тень в пещере
Однажды ночью, когда метель выла, как раненый зверь, Медведя посетил призрак Старого Волхва – дух, что когда-то учил его мудрости.
– Ты забыл, – сказал Волхв, его голос звенел, как лёд под луной, – что сила – не в когтях, а в том, чтобы слышать шепот корней.
– Они смеялись над моими льдами! – прорычал Медведь, сокрушая скалу. – Говорили, что я слаб!
– А теперь ты доказываешь, что они были правы, – покачал головой Волхв. – Посмотри вокруг: твоё царство стало тюрьмой.
Медведь огляделся. В пещере, где раньше горели огни пиров, теперь валялись обломки кораблей. Вороны-Советники каркали о «величии», но их слова падали в пустоту.
– Они льстят тебе, потому что боятся, – продолжил Волхв. – Но страх – плохой советчик.
Последний кузнец
В ту зиму закрыл свою мастерскую последний Кузнец, чьи цепи когда-то держали корабли у причала.
– Я ухожу, – сказал он, бросая молот в снег.
– Ты обязан служить царству! – взревел Медведь, его дыхание сковало дверь мастерской льдом.
– Нет, – ответил Кузнец, разжимая кулак. На ладони лежала крошечная птичка из железа – память о сыне, погибшем в лавине. – Я служил тебе, пока ты не начал жечь то, что должен был хранить.
Цветы сквозь лёд
Прошли годы. На опушке леса, где когда-то собирались Певчие Птицы, выросла рябина с золотыми ягодами – будто капли их песен. А на берегу залива, куда больше не приплывали корабли, лёд начал трещать. В трещинах пробивались жёлто-голубые цветы, похожие на те, что цвели на Зелёном Острове.
– Уничтожьте их! – рычал Медведь Воронам, но те лишь переглядывались.
– Они… не горят, – пробормотал один, тыкая клювом в лепестки.
– И не замерзают, – добавил другой.
А вдали, за горами, звери рассказывали легенды о Пересмешнике и Синице, чьи песни теперь звучали в чужих лесах. И о том, как Лис из Степей, став странником,