Не успеть ей обернуться за пол-лучины.
– Здравствуй, Дарёна, – крикнула Златка, единственная мельникова дочка.
Вместо ответа Дарёна втянула голову в плечи. Сейчас посадят в сугроб, проломив хрусткую колючую корочку наста, накидают за шиворот снега, он потечёт ледяными струйками по спине…
Златка рассмеялась, словно прочитала Дарёнины мысли, откинула, красуясь, за спину богатую светло-русую косу. Тулупчик на Златке был новый, суконный, празднично-жёлтый. Никак похвастаться перед подружками надела: из-за оттепели даже Дарёна не мёрзла в худой душегрее. Понять Златку можно было. Только обновку из города привезли, а тут вдруг тепло! Как будто прошла новогодняя неделя, последняя зимняя, а весна за ней взяла и наступила сразу. С самого первого дня.
– Да чего ты скуксилась? – насмешливо спросил Ванёк, обходя Дарёну справа. Был он невысок, тощ и плюгав, но бить умел болюче. – Мы ж просто поиграть!
Девочка поскорее повернулась за ним: ударит же! Запнулась о что-то, неловко взмахнула вёдрами и коромыслом, зажатыми в руках. Ребята захохотали и засвистели, кто-то крикнул за её спиной:
– Сама бы и падала, чего кобенишься!
Посадят в сугроб, поколотят или только дразнить будут? Дарёна до белизны в стынущих пальцах сжала плечо коромысла. Вот бы кто из взрослых прошёл! Им до рыжей сиротки хоть и нет дела, но ребята при них бить не станут.
Сама Дарёна считала, что она русая. Да, с рыжиной слегка, ну, блестит на солнце, невелика же беда! И веснушек у неё не так уж и много, на носу чуть-чуть да на скулах. Как-то раз у тёткиного мужа-лавочника охранник куда рыжее, чем она, был! Как морковка, яркий, и веснушки огромными пятнами по всему лицу и шее – вот это точно рыжий! Да только соседи не сравнивали, всё равно называли Дарёну ведьмой и постоянно напоминали, что богиня рыжих не любит.
– Дарён, – подала голос Марыська, тёткина дочка, Дарёнина двоюродная сестра и ровесница, – а бабушка весенних птиц раздавала?
Сбитая с толку девочка кивнула, даже обернулась на сестрицу, упустив из виду Ванька.
Каждый раз, когда зима шла на убыль, их с Марыськой бабушка выстругивала из мягкой древесины маленьких птичек. Едва заканчивали праздновать Новый год, она раздавала их деревенской ребятне и рассказывала, что раньше верили, будто только эти птички могут привести весну с острова Буяна. А ещё – что им можно загадать три желания. Если повезёт, то птичка нашепчет твоё желание хозяевам острова – чудам и они могут его исполнить. Ни Марыська, ни Златка не брали этих птичек, из-под бабушкиной уже неверной руки они выходили не самыми ладными. Зачем сестрица тогда спрашивает?
– А знаешь, – влезла Златка, – что поп велел их жечь?
Дарёна знала! Как не знать! Постоянно прятала свою птичку от его взгляда! Потому, наверно, и дёрнулась проверить, на месте ли она – за пазухой, под душегреей и рубахой, у самого тела, да коромысло в руке толком не дало.
– За пазухой! – закричал вдруг Ванёк. – Хватай!
– Хватай Дарёнку! – поддержала его Златка.
Дарёна развернулась: