голову, проговорил косматый. – Ложимся на обратный курс.
– Что же здесь любопытного?
– Кэп не любит менять выбранный курс. Сдается, его здорово рассердили.
– Плевал я на вашего Кэпа, чтоб ему пусто было.. – устало проговорил Книжник.
Он вдруг ощутил, как тело охватила тяжесть, навалилась вязким грузом, вдавив в дно клетки. Его мелко трясло от холода, пустой желудок сводило коликами, но уже не было сил пошевелиться. Да и желания такого не было – хотелось просто провалиться в небытие – надолго-надолго, чтобы проснуться совсем другим человеком, а лучше – вообще заново родиться, чтобы не было в этой новой жизни зла и боли.
Быстро темнело, в соседних клетках возились, устраиваясь поудобнее, сонные муты, и товарищ по несчастью исчез в глубине своей клетки. Только гориллоподобный мут мерно раскачивался в своей клетке, ударяя огромным черным кулаком в пол и повторяя: «Убью, убью, убью…» Да хихикал сумасшедшим смехом горбатый уродец.
Его разбудил грохот пушек. Еще не открыв глаза, семинарист решил, что бьют кремлевские пушки в сторону Москвы-реки. У кромки воды застрял боевой робот типа «Чинук» и обстреливал ближайшую башню стальными дисками из электромагнитной пушки. Угроза была не то чтобы велика, но следовало отогнать наглеца или прикончить, чтобы не раздражал и не отвлекал внимание. «Чинук» бил неточно и больше портил кирпичную кладку стен, чем приводил в бешенство коменданта. Похоже, биомеханический монстр просто спятил от времени и заразы, разъедавшей его все еще живой мозг. Нужно было просто добить его, чтобы прекратить агонию. Но гладкоствольная артиллерия стен хороша для борьбы с осаждающими войсками, да при стрельбе картечью. Попасть же с большого расстояния чугунным ядром в сравнительно небольшую цель непросто, и расход пороха немалый. Да и не так-то просто вывести из строя бронированную машину металлической болванкой – это все равно, что колотить ее по броне здоровенным молотом.
Бить было нужно из пищали с оптическим прицелом – строго окулярам оптической системы. Нужно было подсказать ратникам – и Книжник заставил себя сесть и открыть глаза.
В лицо шибануло отрезвляющей действительностью. Проморгавшись, Книжник осознал, что находится не в Кремле, а в грязной и тесной клетке на грязной палубе в далеком холодном море. За левым бортом сейчас была белесая пелена от порохового дыма, за которой проступал темный берег. Было уже светло, а значит, он, отключившись, проспал всю ночь. От холода трясло, страшно хотелось пить.
Снова неровной чередой раскатисто загрохотали пушки. Били, судя по всему, по берегу. Встав на колени, ощущая, как все тело ломит от неудобной позы, Книжник позвал:
– Эй, сосед! Как там тебя? Косматый!
Сосед не ответил. Книжник крикнул громче – ответа не было. Узник то ли спал, то ли не был настроен на общение. В любом случае, кричал парень напрасно. Потому как вместо соседа рядом с клеткой возник Балабол.
– Ты чего разоряешься? – с прежней дурашливой