и с канапе в другой они откочевывали на крышу, где и курить позволялось, и разговаривать на любые темы. Разумеется, перед этим все успевали принести свои поздравления папе и самому Марику.
– Успех, несомненный успех! – говорили гости. – Место для выставки выбрано замечательно.
Мама Марика тоже присутствовала на вернисаже, однако на поздравления не реагировала – она наблюдала за тем, как со стола с напитками убывают бокалы и канапе.
Тимоше труда не составило определить среди прочих виновника торжества. В яркой рубахе навыпуск, с кипой на голове взамен артистического берета, Марик был очень заметен. Тимоша пожал ему руку и что-то сказал приятное. После этого можно было с чистой совестью идти к напиткам. Вообще-то, наверное, следовало осмотреть Мариковы работы, почитать аннотации к ним, но Тимоша решил, что это необязательно. Стесняясь Мариковой мамаши, он все-таки взял со стола бокал, подцепил канапе и проследовал на террасу.
Из искусственной прохлады зала Тимоша попал непосредственно в тропосферу. Густой, нефильтрованный московский воздух объял его духотой. Над террасой витал смешанный аромат соусированного табака, горьких дамских вечерних духов и взопревшего за день города. Здесь уже посетители чувствовали себя раскованно. А для чего же и было им сюда приходить – для того, чтобы встретиться со знакомыми, пообниматься, похохотать, посплетничать. Как сказала бы Тимошина мама, они были люди одного круга.
Но Тимоша был не настроен ни с кем обниматься и сплетничать. Он подошел к перилам и стал смотреть на Москву. Терраса располагалась выше многих окрестных крыш. Всякий, кто здесь стоял, мог ощутить себя соразмерным городу, совеличественным ему. Но большинству собравшихся это было не нужно; опершись о перила задами, люди покуривали и судачили. «Можно подняться на самый верх, но над собой не возвысишься», – думал про них Тимоша. Размышления привели к тому, что он уронил свое канапе. Перегнувшись через перила, Тимоша искал его место падения, но с большой высоты разглядеть не смог. Город слопал его канапе. Впрочем, Тимоша отнесся к этому философски – снова приняв байронический вид, он допил свой бокал без закуски.
Теперь ему показалось довольно глупо стоять одному и с пустым бокалом. Он не был уверен, что Марикова мамаша позволит ему повторить, но всё же решил рискнуть. Пробираясь через толпу гостей, запрудивших террасу, Тимоша заметил несколько знакомых лиц. Был тут, конечно, и шеф Розкинд, который ему приветливо помахал рукой. Но Розкинд стоял не один, а уже тусовался в компании нескольких джентльменов. Все повернули в Тимошину сторону элегантные бородки-снобки, но ему нужны были не собеседники, а второй бокал. Из другого кружка, женского, Тимоше сигнализировала секретарша Маечка взмахами накладных ресниц. Словом, дорога к столу с напитками оказалась не так проста. Зато, добравшись до цели, Тимоша удачно сумел ухватить предпоследний бокал. Марикова мамаша ему ничего не выразила – то ли глаз у нее замылился, то ли Тимоша зря вообразил ее жадиной.
Но