когда увидели моего «железного коня» и особенно когда я его завел и мы отправились на нем в путь. Мариам и Ашерат обе, не сговариваясь, завизжали, а Танит вздрогнула, но ничего не сказала. Впрочем, вскоре испуг на их лицах сменился восторгом, и Мариам стала указывать мне дорогу.
«Все-таки, наверное, Карфаген», – подумал я, когда вел грузовик по довольно неровному склону по направлению к городской стене. Первые ворота, к которым шла дорога, были замурованы, и мы повернули налево, вдоль стены. Через какое-то время мы увидели другие ворота, достаточно широкие, чтобы туда могла проехать наша машина.
Я уже собирался зарулить в них, когда к нам, опасливо озираясь, подошли несколько стражников в пластинчатых доспехах, с мечами и щитами, и начали кричать испуганными и злыми голосами. Но, увидев сидящую рядом со мной Мариам, они немного успокоились и стали вести себя приличней. А когда моя спутница предъявила им бронзовую пластину и что-то сказала приказным тоном, они позволили мне загнать грузовик за периметр первой стены и показали, где его поставить, даже не поинтересовавшись, что это за агрегат такой.
Похоже, там было что-то вроде таможенного загона: на площадке стояло несколько десятков повозок, и местные Верещагины осматривали груз каждой из них. Мне же дозволили припарковаться с другой стороны, и никто ко мне больше не приставал.
Мариам переговорила со старшим таможенником, после чего сказала мне:
– Не бойся. Не тронут. Ждем.
Точнее, это звучало как «Не бояться, не трогать, ждать». Я помнил из предисловия к учебнику библейского иврита, купленного мною, когда я заинтересовался и этим языком, что у глаголов не было времени – оно определялось контекстом[1]. Примерно то же, так я понял, было и в пуническом – языке Карфагена, на котором говорила Мариам. Это если, конечно, я находился в Карфагене.
Кто-то из стражников оседлал коня и поскакал в город. Минут через двадцать к нам подъехала повозка, запряженная двумя волами.
На мой немой вопрос Мариам ответила:
– Потом возьмем. Сейчас здесь. Поехали.
И мы покатили на повозке через весь город. Поездка, скажу я вам, оказалась незабываемой: дорога хоть и была относительно ровной, но лишь относительно. На каждом ухабе повозку нещадно подбрасывало, и, казалось, каждый раз на моей филейной части появлялся новый синяк.
Через вторые ворота мы прибыли на огромную рыночную площадь. Как я потом узнал, здесь иностранные купцы торговали с местными, ведь въезд в собственно Карфаген иностранцам разрешался, но без товара. Такой же рынок был внизу, у торгового порта.
Третьи же ворота привели нас в собственно город – в не самую богатую его часть. Улица, ведущая вглубь города, была широкая и вымощенная камнем. Вдоль обочин тут и там стояли каменные блоки. Я не мог понять зачем, пока не увидел, как один из жителей города с его помощью взбирался на лошадь, и подумал, что в этом был определенный смысл. А чуть дальше по желобам стекала вода.
Дорогу поначалу пересекали немощеные узенькие улицы, по краям которых