будешь разговаривать?
– А ты что думал? Они опрашивают свидетелей, тайно выведывают сведения о репутации обвиняемого, его образе жизни.
– Вот и расскажешь, как я тут часы Сатане продаю…
– Святая Мария! Да Бог с тобой! Что ты несешь! Если судья укрепится в своих подозрениях, следует арест.
– Значит, в тюрьме часы буду делать. Им на здании как раз не хватает.
– Арест повергает любого обвиняемого в настоящий ужас, люди говорят, тюрьмы темны, сыры, холодны и полны нечистот. Будешь спать в углу на соломе, в кандалах, а вокруг будут бегать крысы.
Петер предложил перенести этот разговор, сославшись на работу. Мастер был увлечен своим единственным оставшимся заказом – этими невероятно сложными часами от пришельца с другого города, ведь в них Петер мог воплотить свои давние задумки, а еще мудрость, а еще изобретательность.
Когда еще выдастся случай создавать часы с таким невероятным множеством мельчайших колесиков, и эти часы в любом положении, естественно без гирь, показывают время в течение 168 часов, до следующей заводки.
Эти часы, казалось, обладали собственной жизнью, их механизм издавал тихий, завораживающий шепот, от которого трещины на потолке и стенах становились все больше.
Как не пытался мастер разобрать смысл этого шепота, – ничего не выходило.
Как-то засиделся он ночью до того, что явственно услышал шаги по лестнице, звук был как от сапог с железными набивками. Петер притаился в тени шкафов, но гость не показывался. Петер терпеливо ждал, несмотря на поздний час, и наконец бросился в противоположный угол, где притаился незнакомец. Оттуда выскочила собака с драной шерстью, буквально похожая на гиену. Собака быстро преодолела двенадцать ступеней лестницы и скрылась из виду.
3
Несмотря на угрозу стать изгоем в родном городке, надо было довести работу до конца.
За год, потраченный на изготовление редкой вещицы заказчик ни разу не объявился, не поинтересовался, как идет работа. А между тем, при взгляде на циферблат, нельзя было оторвать глаз, он отражал не просто время, уходящее вспять, а бесконечность, в какую бы сторону света не направлялась стрелка.
В тишине мастерской, с настойчивым шепотом часового механизма, старый часовщик прошел к окну и сел под ним. Склонив голову, он закрыл глаза. Сколько труда и мучений ему стоило довести все до ума. Сколь раз он вскакивал ночью: делал замеры и проверял работу механизма, как ювелирно подтачивал мельчайшие детали и стирал микрочастицы под лупой. Работа так его утомила, что зрение начало сдавать, в руках появилась дрожь, стало тяжело разгибать спину и шею, и в часы тишины все чаще ему слышался не только стук часов, но и какой-то странный шум, исходящий от стен.
За истекшее время его дом опустел. Внуков и дочь сожрал мокрый кашель. Вши принесли "гнилую горячку" и в когтях лихорадки умерла его жена.
Проклятая зима. Наслала болезни и унесла всех сразу.
Заказчик беду предвидел, когда сказал: «Зимой