храмах. И полный женственности лик её отличался от знакомых мне ранее.
– В Софии красота повсюду – в архитектуре и архитектурных элементах, в интерьере и в лицах мозаик. Красота – синоним божественности. Греки это понимали и поклонялись Красоте. Искали красоту в форме, искали красоту в законах мироздания. Серёжа, ты веришь в Бога?
– В такого, который следит за человеком и грехи подсчитывает, нет. А ты веришь?
– Верю. Бог есть любовь. Любовь есть энергия, творящая и со-творяющая.
Я скользнула взглядом на нелепо смотревшийся в алтаре михраб, на роскошные бронзовые подсвечники, привезённые Сулейманом Великолепным из Буды и поставленные на века по обеим сторонам михраба. Ещё одно присутствие ислама – мраморный резной минбар был установлен справа от апсиды – красивый сам по себе, но чуждый общему интерьеру храма.
– Софию много раз грабили, и мусульмане, и сами же христиане – крестоносцы разных мастей. Положил конец грабежам Мехмет Завоеватель. Восхищённый величием и красотой храма, он повелел превратить Софию в мечеть. Так она стала Айей. А ещё он наказал одного из христианских грабителей Софии. То был четвёртый крестовый поход, и возглавлял его дож Венеции, не помню его имя…
– Энрико Дандоло.
– Ты знаешь?
– Он вошёл в историю, как самый престарелый правитель – стал дожем Венеции в восемьдесят пять лет и умер в девяносто восемь в крестовом походе.
– Да. И похоронили его в разграбленной им Софии. Его гробница там, на втором этаже. Султан Мехмет велел вскрыть гробницу и бросить кости цепным псам. Давай вернёмся к колоннам, хочу прикоснуться к ним. Они более древние, чем сам храм, и помнят языческих божеств. Их доставили сюда по особому указу императора, повелевшего свозить в столицу уникальные архитектурные элементы языческих храмов. Вот эти из порфира доставили из Рима из храма Солнца, а те из зелёной яшмы привезли из храма Артемиды Эфесской. Между прочим, храм Артемиды в Эфесе тоже датируется шестым веком, но шестым веком до нашей эры! Так что возраст этих колонн вообще не поддаётся восприятию.
Я выдернула ладошку из ладони Сергея, подошла к одной из порфировых колонн и коснулась её рукой. «Здравствуй! Сколько человеческих рук ты помнишь? Взяв грубый камень, люди обтесали его, отполировали и сделали тебя, желая сотворённой красотой почтить своё божество. Тобою украсили Храм Непобедимого Солнца. Потом, ограбив храм устаревшего культа, тебя привезли сюда – в Храм Божией Премудрости». Я прижалась лбом к колонне и увидела стоявших на коленях людей, а в отдалении от них фигурку священника, вздымающего руки кверху. Я ещё не поняла, что видение возникло из глубин памяти, как вдруг картинка изменилась, и ужас затопил моё сознание – я увидела разгорячённые потные лица одних людей – возбуждённые, сверкающие белками глаз, и плоские от страха лица других – стоящих на коленях. «Кровь!» Я застонала, оседая на пол и цепляясь рукой за постамент колонны.
Руки Сергея