ержали и обвалились, породив новую череду разрушений. Среди бушующего огня на землю градом падали обломки. Крики людей потонули в оглушительном грохоте, а мерцание красно-синих огней вдали растворилось в клубах пыли.
– Командный центр! Запрашиваем подкрепление! Требуется подкрепление!
– Где капитан Цзян? Где он?!
– Чёрт! Капитан Цзян внутри! Скорее, скорее!..
Глаза застилала пёстрая пелена, шум волнами уносился прочь. Раскалённая стена обжигала ладонь, по пальцам стекала кровь и стремительно высыхала от жара. Но он не чувствовал боли. Сколько бы раз эта сцена ни повторялась во сне, он лишь слышал своё хриплое дыхание, а затем направлял пистолет на тень, медленно выплывающую из пламени.
Выстрел!
Демон продолжает наступать.
Выстрел!
Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел!
Пули проходят сквозь призрачный силуэт и исчезают в огне. Из ослабевших пальцев выскальзывает пистолет QSZ-92[1] и падает с глухим, едва различимым стуком.
– Я здесь. – Он слышит змеиное шипение и холодный смешок возле уха, по щеке скользит чья-то ладонь. – Цзян Тин, я здесь.
В тысячу первый раз он оборачивается, но, как ни пытается, не может разглядеть фигуру в сполохах пламени.
– Отправляйся в преисподнюю, – шепчет вкрадчивый голос. – Для тебя всё кончено… Навсегда.
Он закрывает глаза и в последнем проблеске ускользающего сознания слышит приближающийся вой сирен пожарных машин. Бушующее пламя поглощает всё вокруг. Земля дрожит и расходится трещинами, из них появляются бесчисленные когтистые лапы и увлекают его в непроглядную бездну…
Глава 2
Три года спустя. Цзяньнин.
Цзян Тин открыл глаза.
Сквозь тюлевые занавески в палату пробивался солнечный свет и отражался от белоснежных стен. В воздухе витал слабый аромат роз, на лепестках свежих белых цветов, стоящих у больничной койки, ещё поблёскивали капли росы. Через приоткрытую дверь доносился тоненький голосок медсестры:
– Пациента из пятьсот тридцать восьмой сегодня выписывают. Скажи заведующему, чтобы подготовил документы. – Три года пролежал в коме и теперь выписывается! Видно, и в самом деле…
– Тсс! – прошипела старшая медсестра. – Займись своими делами!
Послышался звук удаляющихся шагов. Цзян Тин сидел у окна неподвижно, в той же позе, в которой проснулся, – откинувшись на спинку инвалидного кресла. В глубине его глаз таилась обречённость человека, привыкшего к ночным кошмарам, в зрачках отражались пышные деревья и голубое небо.
Вскоре дверь тихо приоткрылась, и кто-то осторожно прошёл в палату. Цзян Тин не обернулся, и тогда посетитель, остановившись около него, шёпотом позвал:
– Цзян-гэ[2].
На Ян Мэй было чёрное платье, её прекрасное лицо обрамляли тугие локоны, ногти покрывал красный лак. Через плечо был перекинут ремешок сумки «Биркин», а под мышкой она сжимала конверт с документами. Заметив на себе взгляд Цзян Тина, Ян Мэй улыбнулась:
– Я увидела, что ты спишь, и не стала будить. С формальностями покончено, машина ждёт внизу. Поехали.
Цзян Тин, помолчав мгновение, кивнул.
Они находились в элитном реабилитационном центре Цзяньнина. Одно только подключение к аппарату жизнеобеспечения обошлось в кругленькую сумму, не говоря уже об уходе, который пациенту обеспечивали всё это время. А уход, судя по отличному физическому состоянию Цзян Тина, был на высшем уровне. Впрочем, вернуться к нормальной жизни после трёх лет в коме всё равно будет непросто.
– Слышала? Это невеста того парня из пятьсот тридцать восьмой…
– Кто бы мог подумать, что эта мисс Совершенство настолько без ума от…
– Такой молодой… Надеюсь, он сможет восстановиться после…
Ян Мэй вкатила инвалидную коляску в лифт, и двери медленно закрылись, оставив перешёптывания медсестёр снаружи. В металлических створках отразилось бесстрастное лицо Цзян Тина. Стоящая позади него Ян Мэй смущённо кашлянула:
– Когда тебя перевели сюда, медсестра попросила меня заполнить анкету. В ней был вопрос о родственниках, я растерялась и…
– Если бы не ты, я давно был бы мёртв.
– Что ты такое говоришь?! Если бы не ты, Цзян-гэ, я давно сидела бы в тюрьме! Всё, что у меня сейчас есть, – благодаря тебе…
– Но те люди не оставят меня в покое, – перебил Цзян Тин. – Я с трудом передвигаюсь, и моей жизни угрожает опасность. Смотри, как бы я не утянул тебя за собой.
Ян Мэй собиралась что-то сказать, но увидела, что её собеседник закрыл глаза, и промолчала.
На улицах только зажглись фонари, а неоновая вывеска караоке-клуба «Дворец негаснущих огней» уже светилась вовсю. У служебного входа остановился «мерседес», из него выскочила Ян Мэй и бросилась к задней двери. Вместе с водителем девушка попыталась помочь Цзян