призналась я, когда мама налила мне суп.
– Молодец, – одобрила мама. – Слабых нужно защищать.
– Это да, – протянула я. – Только вот теперь из-за этого все остальные против меня сговорились.
Мама приспустила очки на кончик носа и нахмурилась. «Спокойствие, только спокойствие» – вот что я больше всего в ней любила.
– Ты знаешь, хорошие поступки – они в итоге все равно к добру приводят. Может, и не сразу, но приводят. А если против тебя из-за хорошего дела сговорились, то и не стоят они твоего внимания. Людей вокруг много, а ты у себя одна.
Я кивнула, хотя спокойнее мне не стало. Легко ей говорить! Я, конечно, и не собиралась с Алиной дружить, но воевать… Тоже не очень.
После обеда потянуло в сон. Я, сколько могла, сидела за приставкой, убивая монстров, ползущих из-под текстур, но глаза слипались. Еще и Лео пришел, улегся в ногах и давай мурчать, как испорченный холодильник. А плед мягкий, уютный, как кокон, и нет в нем места ни для Нинки, ни для Алины.
И вдруг я снова оказалась в классе. Сижу, зубрю теорему Пифагора, и тут свет на мгновение гаснет, и неизвестно откуда налетает ураганный ветер. Он вздыбливает страницы тетради, он бросает мне волосы на лицо, он царапает кожу песчаной пылью, и когда я открываю глаза, не сразу понимаю, что произошло. У меня почему-то пропали ботинки вместе с носками, а по голой ноге ползет какое-то насекомое. Присматриваюсь – вот же гадость! – а это таракан. Следом за ним другой, за другим – третий. И тут до меня доходит, что пол в классе, обычно розовый, окрасился ржавчиной, и она двигается. Пол двигается. Потому что весь ровным слоем покрыт тараканами.
Я подскакиваю, с ногами забираюсь на парту, ору дурниной. Одноклассники сидят как ни в чем не бывало, усердно переписывают решение теоремы с доски. А входная дверь рябит, будто вода по ней стекает. Ржавая вода…
Я заорала и свалилась с дивана. Плед опутал меня, я билась в нем, как в сети, Лео оторопело таращился с подлокотника, пока я возвращалась в себя. Судя по тишине в квартире, мама ушла в магазин. Я еще несколько минут посидела на полу, а затем рассмеялась. Ну и дура! Так перепугаться какого-то глупого сна, чтобы грохнуться с дивана. Хорошо еще хоть ничего не сломала, вот была бы история, расскажешь – не поверят. Это все дурацкий таракан из столовой, будь он неладен!
Затолкав воспоминание о сне поглубже и прихватив с кухни пару бутербродов с колбасой, я вышла на балкон и, облокотившись на ограждение, стала наблюдать за спортивной площадкой возле школы. Стычка с Алиной уже подзабылась, однако стоило вспомнить ее слова – щекам снова становилось горячо, а сердцу тесно. Надо было ее заткнуть при всех, ох, вот была бы сцена! Увидеть их лица, их изумленные взгляды, но главное – беспомощность Алины и закипающую в ее глазах ненависть.
Но прошлого не вернуть, так что остается только и дальше кусать локти.
С балкона был виден главный фасад школы и несколько окон, подсвеченных желтым светом. Их осталось всего пять – четыре на первом этаже и одно на втором. Последнее принадлежало Михал Санычу – он часто задерживался, проверяя тетради. Личной