Но это было забавно. Очень забавно, когда его добыча упорхнула прямо перед носом. Впрочем, девчонка нехило подпортила мои планы.
Нармо недовольно цыкнул, проводя пальцем по невысохшему холсту, отчего на руке остался кроваво-красный след.
– Скажи, ты убил бы ее тогда? Действительно собирался? – спросил Сумеречный Эльф, не до конца ведая ответ. Этот наглый льор – точно отражение самого Стража – рушил планы и законы всезнания. Мало того что в будущем путал все карты, наводя пугающую дымовую завесу, так еще и мысли свои частично блокировал. Возможно, не он так старался, а мироздание с какой-то высшей целью заслоняло непомерно зрячее «третье око» Сумеречного Эльфа.
– В башне? Как бы объяснить такой твари, как ты, которая уже давно не чувствует по-настоящему боли? – с нарочитым старанием давал пояснения Нармо, точно лектор в аудитории. – Попробую на недавних примерах. Понимаешь, бессмертный, когда тебе втыкают в руку кинжал, срабатывает непроизвольный рефлекс. А так, наверное, нет, не собирался. Хотя я еще подумаю, что с ней придумать, когда захвачу Землю.
Нармо довольно ухмыльнулся. Уж что делать с красивыми девушками, они с Раджедом оба знали не понаслышке, да и Сумеречный Эльф ничуть не отставал, даже после стольких веков сохранив способность влюбляться, точно мальчишка. Впрочем, все его чувства отмечала печать скорби, потому что клятва «пока смерть не разлучит вас» означала для него только смерть или гибель очередной возлюбленной, жены… Так и тянулись века, порой в полном одиночестве и намеренной изоляции. Что несли его новые чувства к той, для которой он делал музыкальные шкатулки, – Страж не ведал. Он совершенно не видел ее судьбу. И это вселяло надежду. Но когда он наблюдал пробелы в судьбах врагов, то обвинял себя, точно опытный разведчик, который не раздобыл нужные данные.
– Откуда столько уверенности? – только осадил Сумеречный Эльф.
– Если я ставлю какую-то цель, то добиваюсь ее… – коротко и ясно отрезал Нармо, разводя руками, точно дергая марионеток за нити.
– Но так ли тебе нужна эта власть? – перебил Сумеречный Эльф.
– …даже если порой задумываюсь, зачем мне все это вообще, – многозначительно завершил Нармо. – Но не оставаться же в гниющем – вернее, каменеющем – мире?
Голос его набирал силу, в глазах появлялся экзальтированный блеск, точно он стоял перед многотысячной аудиторией. Но впалые щеки подернулись землистым оттенком, а губы совершенно побелели. И Нармо как стоял, так и упал плашмя, будто все это являлось частью его игры без публики.
Очнулся он уже снова на неизменной узкой софе – немногое, что уцелело из мебели. Возможно, нашлось бы что-то еще, но где-то на дальних складах, может, на нижних окаменевших уровнях. Из-за ранения еще два яруса башни окончательно окаменели, и магии хватало только на то, чтобы выращивать еду и поддерживать оборону королевства. Ситуация для льора складывалась отчаянная.
– Мог бы и убить, – прошептал хрипло он, когда увидел