а ноги предательски дрожали, грозя подвести меня в любой момент. Собрав остатки воли в кулак, я заставила себя ответить как можно более уверенно, пытаясь скрыть нарастающую панику:
– Так операция же закончилась? И вы сказали, что все могут быть свободны?
Когда остальные врачи и медсестры ушли, его губы исказились в зловещей, торжествующей усмешке, от которой по моей коже побежали мурашки. Я съёжилась, вжимаясь спиной в холодную дверь, когда он начал медленно приближаться ко мне, нависая своим грозным силуэтом.
– А я обращался к коллегам врачам, которые действительно принимали участие в этой сложнейшей операции и заслужили отдыха. Но, знаете, что? – его голос был до жути спокойным, но от этого становился лишь ещё более пугающим.
– Что? – заикаясь переспросила я.
– Вы НИКТО. Не врач, не медсестра, а просто пустое место! – рявкнул он, его громкий голос невольно заставил меня вздрогнуть. – Вы не заслужили отдыха! Но раз уж вы вызвались работать под моим началом, хорошо. Немедленно в мой кабинет и ждите меня там!
Его слова, казалось, эхом отдавались в голове, словно приговор. Я понимала, что ослушаться его будет равносильно самоубийству. Сделав глубокий, дрожащий вдох, я покорно кивнула и поплелась к его кабинету, готовясь к худшему. Что же он задумал? Ну не убьют же Алекс меня?
Моё сердце бешено колотилось, когда я толкнула тяжёлую дубовую дверь и оказалась в его святая святых. Кабинет Алекса Райта был обставлен с изысканным, но мрачным вкусом, излучая какую-то давящую, гнетущую атмосферу. Меня распирало любопытство, но вместе с тем внутри всё сжималось от ужаса. Неужели я настолько плоха, что заслужила его такую жестокую расправу?
Я нервно огляделась по сторонам, не зная, куда деть дрожащие руки и как вести себя, чтобы ничего не потревожить. В итоге я решила просто стоять, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание, чтобы не вызвать его гнев ещё сильнее. К моему глубокому сожалению, это исчадие ада явилось только через час, а я всё это время провела на ногах, как и во время многочасовой операции. И если быть честной, мои ноги ужасно болели, но я старалась не подавать виду. Такой человек, как он, использовал бы это против меня без малейшего сожаления.
Поэтому, когда дверь, наконец, распахнулась и Алекс Райт ворвался внутрь, будто сам бог войны, окружённый убийственной аурой, я тут же выпрямилась по стойке смирно. Его пронзительные, тёмные глаза буквально сверлили меня насквозь. Я чувствовала, как по моей спине ползут мурашки, а во рту пересохло. Когда он медленно обошёл вокруг меня, словно оценивая свою жертву, я едва сдерживалась, чтобы не отшатнуться. Казалось, стоит мне сделать хоть один неверный шаг – и он тут же набросится, подобно голодному хищнику.
Наконец, Алекс остановился прямо передо мной, и я вздрогнула, встретившись с его взглядом, полным презрения и ненависти. Эти ледяные, бездушные глаза буквально пригвождали меня к месту, не давая ни единого шанса на спасение.
– Итак, Катрина. –