из ящика и протянула их мне.
Все это время мама наблюдала за мной, как хищная птица. Я знала, о чем она думает. Не смей ничего говорить. Держи рот на замке.
Я промокнула слезы.
– Видите ли, я плакса. Обычно людям требуется больше времени, чтобы это понять.
– Ох, вы столько всего пережили. Еще и переезд из лагеря в этот большой город. Это шок для всего организма. И для меня это было шоком. – Порывшись в своих ящичках, она вынула оттуда три штуки бигудей, которые, как сказала, я могу взять бесплатно. – Накручивайте их на ночь.
– Аки-тян, мы опаздываем, – вмешалась мама, хотя никаких срочных дел назначено у нас не было.
Она оплатила счет и практически выволокла меня из кресла, а в коридоре прошипела мне по-японски:
– Наши семейные дела – это наши дела. Незачем никому знать.
Однако завтра у нас похороны, и все так и так узнают, что Роза Ито умерла.
Родители не ожидали, что на церемонию явится много людей. Метеосводки предсказывали к вечеру грозу; чикагские ливни, возникающие словно из ниоткуда, грозили промочить наши красивые прически, потому что приобрести зонтики мы еще не успели.
Служащий похоронного бюро вручил нам конверт со свидетельством о смерти, выписанным коронером, и усадил в первом ряду, перед урной с прахом сестры. Поскольку Розина жизнь в Чикаго была для меня загадкой, я решила стоять в дверях и приветствовать каждого, кто входил, чтобы собрать информацию о том, с кем у нее могли быть отношения. Родители, с другой стороны, следовали протоколу, сидели, где сказано: отец сутулился в своем черном костюме, в то время как мать озиралась по сторонам, силясь не упустить ничего важного.
Я была просто поражена тем, сколько людей сумело прийти на похороны, устроенные до полудня. Во-первых, все было организовано спешно, всего за сорок восемь часов. Кроме того, была самая середина дня, когда нисеям следовало трудиться на производстве или за письменным столом, разбирая бумаги. Вот у нас в Тропико мы позаботились бы о том, чтобы похороны проходили вечером и те, кто предполагал на них прийти, успели вернуться с работы и даже принять душ.
Похороны в нашей среде были абсолютно обязательны к посещению, в значительно большей степени, чем торжество по случаю рождения ребенка или даже свадьба. Перед тем как явиться на похороны, каждая семья у нас в Калифорнии непременно готовила конверт с наличными – это называется коден – и оставляла его у распорядителей перед тем, как войти в дом. Хотя корни этого обычая уходят в буддизм, каждый старожил японской общины в США отдает коден независимо от того, какого вероисповедания он сам придерживается. Когда кто-то умирает, община сплачивается и помогает деньгами, чтобы члены семьи покойного смогли оплатить похороны. Те, в свой черед, той же суммой помогут тем, кто дал им коден в минуту нужды.
До того дня в чикагском похоронном бюро Кланера редко устраивали похороны японцев. Так было потому, что в местной японской общине большинство было еще сравнительно молодо и в общем-то на своих ногах. Папа, по сути, выглядел одним из самых пожилых.