Московский наблюдатель. Статьи номинантов литературно-критической премии. II сезон
воздушные шарики! Пошло братание, сестрание и прочее жизнерадство! Пальнула Аврора, пионеры сожгли алые галстуки, комсомольцы швыряли в инструкторов движения «Наши» значками, закрылось наконец Сколково *** КОРОЧЕ СТАЛО ***
Дополнение к дополнению
Собственно, само трёхстишие про сад камней:
В сад камней пришёл старый Йосики
Одного, видит, нету
Ну не ***
Елена Пестерева
«Мой несносный ребёнок бумажный». «Пункт назначения».
Мария Маркова (Вологда). Презентация книги Марии Марковой «Соломинка»
http://kultinfo.ru/novosti/1143/
«Улица ОГИ» в Москве – прекрасное место, чтобы жители Петербурга послушали стихи вологодского поэта. «Воймега» – отличное издательство, чтобы выпустить в нём первый сборник стихов, не вспоминая о самиздатовских дебютах. Суббота – оптимальный день для поэтического вечера. Смущало меня только время, четыре пополудни, но оказалось, что лирические женские стихи в небольшой и полностью знакомой компании в полумраке «Улицы ОГИ» лучше всего звучат именно в это время суток. В субботу, 29 сентября, прошла презентация нового сборника вологодской поэтессы Марии Марковой «Соломинка», вышедшего в серии «Автограф» издательства «Воймега».
Стихи Марковой (это известно было и по предыдущим сборникам) отличает естественная разговорная речь, изящество метафоры, тонкий лиризм, доверительная интонация, бесконечная нежность к миру, мягкий, как сквозь облака, свет. В трогательности желания, чтобы «время остановилось» и чтобы «детское прозвище вслух бы моё назвали / дали с собою бы сладостей мне в кульке» («Слышишь ли ты тот же шум?.. Не смолкая…») Маркова узнаваема. Во всём приятии жизни, доверии к ней есть уже знакомый детский удивлённый взгляд: «Жизнь – бездарность, сводня, грамотейка – / я тебя, безделицу, люблю» («Кто ещё к нам сиротливо нежен?..»). Но сколь легка ни была бы эта мандельштамовская нота, сколь убедительно ни звенел бы в стихе блоковский щит, стихи, вошедшие в сборник, оставляют ощущение прощания с детством, с его сложностью, с его лёгкостью – и полное осознание его невозвратимости. Сборник этот, судя по всему, для автора рубежный – не зря мотив некой «черты», отделяющей детство от остальной жизни, в нём звучит и звучит: «Всех нас детство слегка опалило, / подменило, к черте подвело» («Говоришь, говоришь, и впустую…»), «О, этот возраст! Ты ещё дошкольник, / тебя подводят к самой кромке леса, / потом толкают – и бегут назад» («Ещё бы вышло что-нибудь из жизни…»).
Сборник «Соломинка» получился тоненький, как и должно быть, если исходить из названия, и за сорок минут выступления был прочитан почти целиком. Если поэт относится к звуку бережно и чутко – «только неловкость без слов», «Твои сосны сияют на вырост, / нам на вырост, на вынос, на рай», «рукав из самого земного / полотна полынного, льняного / отпевает целый день игла», – то в результате зал и впрямь наполняет музыка. Вот такая:
…ты так звучала! – плакать, содрогнувшись, бежать по травам, не угомонить сердцебиенья страха, и удушья впивается накинутая нить.