иначе сам увлекусь, и мы точно продолжим здесь. Я же не зря у себя сегодня постельное белье менял?
– Лейла.
Она обиженно надувает губы, не тронутые, в отличие от носа и груди, пластикой, и это красиво, но бесит. Ей тридцать, мне скоро двадцать один, а часто кажется, что все с точностью до наоборот.
– Жду внизу.
Прикусив кончик языка, Лейла смеется глазами, будто предвкушает сегодняшний вечер. Я тоже совру, если скажу, что не ждал встречи: эти недели были напряженными. Срываюсь без повода. Хороший секс точно не повредит. Лишь бы она не испортила настрой, в очередной раз заведя разговор о муже, от которого вроде бы мечтает уйти. Более явных намеков на то, что ей для этого нужна моя поддержка, желудок не переварит. Он еще папашу моего не переварил, а я застал его с Лейлой месяца три назад. Да, я увел Лейлу у отца, который, к слову, до сих пор женат на моей маме, ему назло. Он это заслужил. Но потом, правда, я немного увлекся процессом.
Как так вышло? Сбегаю по лестнице мимо конференц-зала, где видел их. Все просто: папочка решил загладить вину от измен и закупил матери новое оборудование в типографию для ее факультета архитектуры и дизайна. Не удивлюсь, если колбасному королю, как отца часто называют в прессе, потому что он владеет заводом по производству колбасных изделий, нужно было отмыть прибыль его «Донских историй». На местном телевидении делали репортаж, Лейла сопровождала главного спонсора, пока мать была занята. А по итогу именно я получил за молчание тачку, которых по городу каталось всего штуки три.
Дальше было много всего: неслучайно разбитый подарок, удачная выплата по страховке, начальный капитал для стартапа с Тимом и… компрометирующие снимки с приветом отцу от нас с Лейлой, которой я на практике доказал преимущества молодого тела. Не собирался продолжать эту историю, но все как-то удачно сложилось: отношения без обязательств, яркий секс, острые ощущения. До недавнего времени у меня был роман, о котором любой парень мог только мечтать. Но непонятно с чего начавшиеся разговоры о будущем стали меня порядком утомлять.
Пока жду Лейлу в заведенной тачке, пишу Тиму, чтобы не забыл: до девяти я забил квартиру, которую мы снимаем на двоих. Он, как всегда, залипает в телефоне – отвечает через секунду, что помнит и у него есть важные дела. Ага, зависнет с ноутбуком в любимой чебуречной за угловым столиком у окна. Горбатого только могила исправит: у него появились деньги, но он не изменяет своим нищенским привычкам.
Обещает как раз перепроверить скрипты программы, когда открывается передняя пассажирская дверь, и в салон врывается шальной порыв ветра. Я не оборачиваюсь, молча прибавляю печку, но уже знаю: что-то не так. Лейла демонстративно пытается усесться, прыгая на сиденье. Ей неудобно, потому что до нее я подвозил сестру домой, и она, видимо, придвинула кресло ближе – теперь у Лейлы коленки упираются в панель. Ей бы, конечно, с таким ростом на подиум, а не читать бредовые лекции в универе, но не мне печься о ее судьбе. Вот папаша бы мог. Только его здесь нет.
– Скажешь,